Такое патриархальное, моралистическое, силовое общество и родители, которые служат посредниками между ребенком и этим обществом, воспринимаются ребенком как единая и единственная действительность, как бесспорная истина. Это огромное общественно-родительское существо, подобно дрессированным волам, всегда идущее только по проложенной борозде и обладающее неимоверной животной силой, навалившись на ребенка своей гигантской тушей, душит его уникальное первичное «я», заполняет все пространство вокруг, не давая рассмотреть окружающий мир во всем его разнообразии, и удобряет почву своими экскрементами. Из этой почвы пробивается, а затем вырастает маленький «я-ведомый-обществом», тратящий все свои силы на то, чтобы соответствовать образу, который родители, словно прозрачная капельница, покапельно вливают в его организм.
Я не плакса, я – герой,
И никогда не плачу.
Но, мама, что это со мной:
Вдруг слезы сами плачут?
(Штекелис М. Я. Детская песенка[13])
Ребенок, которому не разрешено проявлять его амбивалентные естественные чувства, вынужден отделить «плохое» от «хорошего», составляющие его личность. Он создает для себя Тень, в которую заключены все отрицательные и запретные чувства, и Персону[14] – маску, служащую своего рода внешним представителем (послом) в его отношениях с миром в лице его родителей и общества. В нашем уравнении Белоснежка является персоной, а злая колдунья – то самое теневое «другое я» Белоснежки, взявшее на себя всю агрессию, которую она чувствует и которая позже изнутри даже угрожает ее жизни.
Необходимо отметить: большинство матерей детей с «отсеченной тенью» не сознают, под каким психологическим прессом пребывают их дети. Зачастую, наоборот, они не устают повторять: «Я всегда готова принять любое твое решение» или «Главное, чтобы ты была довольна/счастлива». Но, копнув поглубже, мы обнаружим, что ребенок, получающий материнскую любовь скупыми дозами и поэтому страдающий «хроническим недоеданием», постоянно занят всевозможными ухищрениями, направленными на усиление этой любви.
Умный, чуткий, внимательный ребенок довольно скоро замечает, что некоторые его поступки, определенные чувства и определенные реакции, вызывая одобрение родителей, «выдавливают» из них дополнительную порцию любви. Само собой разумеется, что он спешит усвоить это «правильное» поведение, и оно становится неотделимой, интегральной частью его строящейся личности – личности, которая строится в процессе очень осторожного диалога с потребностями родителей, но абсолютно изолированно от его собственных нужд, за исключением одной – быть любимым.