С.-Петербург, 3 декабря 1825 г.[71]
Повергаясь к вашим стопам как брат, как подданный, я молю о вашем прощении, о вашем благословении, дорогой, дорогой Константин. Решайте мою судьбу, приказывайте вашему верному подданному и рассчитывайте на его благоговейное повиновение. Великий Боже, что могу я сделать? что могу я сказать вам?
Я присягнул вам, я – ваш подданный; я могу только подчиняться и повиноваться вам; и я исполню это, потому что таков мой долг и такова ваша воля, воля моего повелителя и государя, который всегда и останется для меня таковым. Но сжальтесь над несчастным, у которого нет другого утешения, как в сознании, что он исполнил свой долг и других побудил его исполнить.
И далее, если я и ошибся, – я следовал чувству своего сердца, чувству, слишком укоренившемуся с детства, слишком глубоко запечатлевшемуся в моей душе, чтобы я когда-нибудь хотя бы на мгновение мог от него отрешиться, чувству, которое в моих глазах сделалось еще священнее, когда я узнал о намерениях моего благодетеля и ваших!
К нему, который нас видит, нас судит, потому что он видит в глубине наших душ, к нему – этому Ангелу, нашему благодетелю, к нему я взываю; пусть он будет судьей между нами. Мог ли я, по человеческим понятиям, поступить иначе? Мог ли я, забывая даже свою честь, свою совесть, мог ли я поставить в тяжкое положение государство, нашу обожаемую Родину?
Это значило бы пренебречь священным долгом как перед вами, моим государем, так и перед Родиной, но и только, – потому что никакой задней мысли у меня не было. Я вас, увы, достаточно знал, чтобы не сомневаться, какой будет результат моих действий, но по крайней мере я смею надеяться, что вы не захотите обидеть меня, допуская возможность с моей стороны другого поведения.
Теперь же с душою чистой перед вами, моим государем, перед Богом, моим спасителем, и пред этим Ангелом, в отношении которого я связан был этим долгом, этою обязанностью – найдите, какое хотите, слово: я чувствую это, но не могу выразить, – теперь я спокойно и безропотно подчиняюсь вашей воле и повторяю вам свою клятву пред Богом исполнить вашу волю, как бы тяжела для меня она ни была. Больше ничего не могу вам сказать; я исповедался пред вами, как перед самим Всевышним.
Здесь все в порядке. Вы уже знаете, что Москва исполнила свой долг. Граф Аракчеев снова вступил в исполнение своих обязанностей; он и его корпус также исполнили свой долг. Матушка чувствует себя хорошо, несмотря на все удары, которым провидению угодно ее подвергнуть. Да сохранит ее Господь! Приезжайте, ради Бога.