Опыты исследования личной истории - страница 25

Шрифт
Интервал


Еще один вопрос, также не получивший пока окончательного решения: являются ли истории данного пациента вариациями какого-то одного сюжета, или истории разных пациентов – это лишь варианты одного и того же «классического» сюжета[4], или же у каждого человека есть несколько различных сюжетных мотивов, универсальных для всего человечества[5], или глубоко индивидуальных, приобретенных в ходе онтогенеза.

К числу самых животрепещущих в исследованиях по психотерапии относится вопрос о том, какова степень соответствия между историями, которые рассказывает пациент, и его реальным поведением как вне терапии, так и при взаимодействии с психотерапевтом. Согласно классической точке зрения, взаимодействие с психотерапевтом должно во многом совпадать с тем, как пациент ведет себя в общении с другими людьми, и, следовательно, с его рассказами об этом общении. С другой стороны, рассказывание истории как особая деятельность также имеет определенный коммуникативный смысл (прагматический аспект нарратива), который необязательно должен совпадать с содержательной стороной рассказа (Quasthoff, 1980).

Предпринятое нами исследование основано на представлении о том, что нарративы являются средством организации и соотнесения личного опыта субъекта (Russel, Broek, 1989). В этом смысле они действительно отражают некие внутренние структуры и эмоциональные состояния рассказчика. Но поскольку нарративы рассказываются в ходе диалога, они оказываются встроенными в структуру взаимодействия в целом и функционируют как эквивалент речевого акта: просьбы, отказа и т. п. (Labov, Fanshel, 1977). Иначе говоря, нарративы рассказываются с целью оказать на слушателя некое воздействие и вызвать у него отклик – ментальную реакцию или реакцию на поведенческом уровне (Quasthoff, 1980). Кроме того, одной из важнейших функций нарратива является самопредъявление (self-presentation) рассказчика в ходе разговора. В результате процесс организации и соотнесения личного опыта рассказчика подвергается многочисленным искажениям вследствие его актуальных целей взаимодействия, действия защитных механизмов, механизмов социальной желательности и т. п.

Реальный «наивный» слушатель рассказа, как правило, не различает эти аспекты нарратива и реагирует на них недифференцированно. Однако психотерапевт не является таким «наивным» слушателем: его умение различать «что говорится» и «как говорится» относится к числу базовых, поэтому любой рассказ пациента он анализирует как минимум с этих двух точек зрения. Соответственно, ответная реакция психотерапевта является следствием его решения подчеркнуть тот или иной аспект, представленный в рассказе; иногда оказывается необходимо отреагировать не на отдельные аспекты, а на повествование в целом.