«Пустим и мы».
Машина, правда, не лошадь, бензин от жары может взорваться, и все же есть необходимость рискнуть.
– Мы так сделаем, – прервал в конце концов молчание Антонов. – Как до пала останется километра три, сами подожжем степь. На выгоревшем месте и пропустим пал мимо себя. Бумаги бы вот только побольше.
Только у троих оказались письма в карманах. Мало. Обшарили еще раз карманы – нет больше ничего. Водитель вспомнил:
– В бардачке газеты есть. Две или три.
Достал Антонов газеты, разорвал на четвертушки и раздал солдатам.
– Спички и зажигалки приготовьте.
Остановились. Ветер бил в лицо. Горячий. Сухой. Пропахший гарью. С клочьями дыма и горячим пеплом. По всей степи, сколько глаз видит, стелется огонь, а впереди него одичало несутся сайгаки, лисы рядом с зайцами и волки. Улепетывают куропатки, не взлетая, опасаясь искр, которые поднимаются пучками и, подхватываемые раскаленным смерчем, крутятся искрящимися воронками. Оглянулся Антонов: горы гигантской многопалой рукой уперлись в степь. Коричневым камнем поблескивают на солнце хребты-пальцы, между ними – зеленые тенистые ущелья. Там иссякнет огонь в сочной траве, остановится у опаханных стогов, остудится в звонких, холодных, как лед, ручьях. Вернуться бы туда, и опасности никакой.
– Поджигай!
Высушенная летним зноем степная трава вспыхнула, как порох. Вскоре огонь слился в одну полосу и, подгоняемый ветром, побежал к горам. Пограничники ждали, чтобы немного остыла выжженная земля, а пал, от которого они намеревались отгородиться этой выжженной землей, все ближе и ближе.
– Давай, Кильдяшев, на выгоревшее, – скомандовал Антонов, щупая ладонью землю, затаптывая дымившиеся еще корневища. И едва увернулся от налетевшего было на него гурана. Рогастого, грозного, видимо, в боях с соперниками, но теперь оторопевшего от соседства с человеком. Что в тот момент творилось в его рогатой башке, как отгадаешь, только он не кинулся сломя голову вперед, за полосой огня, а остановился, гордо вскинув рога. Готовился, видимо, дорого отдать свою жизнь. Солдаты же, начавшие, как и майор Антонов, притаптывать дымившиеся корневища, с улыбкой обходили его, стараясь вроде бы не замечать. И чудо: на выжженную полосу, вбегали гураны и кучились возле рогача, к ним же теснились зайцы, и даже одна рыжая лисица не побоялась людей и пятившегося от кромки несгоревшей травы газика.