«К машине тоже подошли, должно быть, – прикидывает Кильдяшев, – и в камышах уже укрылись. Пора сигналить».
Только собрался нажать на сигнал, полог юрты откинулся, двое из нее выскочили. Автоматы вскинули и начали стрелять по машине очередями. Пуля пробила ветровое стекло, Кильдяшев пригнулся; одной рукой продолжая рулить, другой достал из гнезда автомат. Но что это дало? Ответную очередь не дашь: за спиной нарушителей юрта, а в ней чабаны. А пуля – дура. Он просил мысленно Карандина с Рублевым:
«Полосните!»
Еще одна пуля вонзилась в стекло, жикнула около уха подпилком, осколки мелкие в щеку ударили.
«Что медлит Карандин?»
А Карандин не медлил. Услышав автоматные очереди, кинулся вперед, к углу, и, вскинув автомат, нажал на спусковой крючок. Один нарушитель неуклюже завалился на бок, второй дал ответную очередь. Как огнем обожгло Карандину левое плечо и руку ниже локтя – автомат выпал. Упал и сам рядом с ним. Здоровой рукой подтянул его к себе, оперся, со стоном, на раненую и выпустил очередь по убегающему к камышам нарушителю. Тот вздрогнул, остановился на миг и побежал, прихрамывая, дальше. Карандин больше стрелять не мог: раненая рука не держала оружие. Он зло выругался, но в это время увидел «газик», который резко остановился, дверца резко открылась, Кильдяшев прошил очередью камыш, но пули, однако, не зацепили нарушителя – он укрылся в непроглядной камышовой густоте.
Вспыхнула в это время стрельба у грузовика, Помочь бы, но встать не может. Вспомнил Рублева.
«А молодой где? Молчит. Не убит ли?»
Оглянулся. Рублев лежал, прижавшись к камышовой стенке. Голову прикрыл автоматом. Карандин крикнул:
– Рублев! С тыла ударь!
Рублев зайцем скакнул к юрте, но дальше не осмелился сделать ни шагу. Прижался к мягкому волоку, словно прилип. Автомат выставил перед собой и нажал на спусковой крючок.
Газик в это же самое время обогнул юрту. Донесся крик Кильдяшева:
– Бросай оружие!
Стало тихо. Совсем тихо. Рублев выскочил из-за юрты, но – к шапочному разбору: один нарушитель лежал вниз лицом, двое других подняли руки; Кильдяшев с автоматом наизготовку на подножке своей легковушки, майор Антонов, с пистолетом в руку подходил к нарушителям. Невысокий, но широкоплечий, потная гимнастерка словно прилипла к его мускулистой груди.
Когда на руки нарушителей надели наручники, Рублев доложил начальнику заставы: