Частенько посещая друзей на Кочкодроме, Дыркин имел полное представление о лётной жизни хрюхрюпинских авиаторов. Единственный летающий кукурузник встал на прикол после того случая, когда Славка Пискунов, брызгая отраву, не рассчитал ветер и посыпал химикаты на родильный дом. После небесной потравы роженицы долго ходили с распухшими рожами и отказывались выдавать приплод. Славку затаскали по судам. Чем дело закончилось, Дыркин не знал. Он уехал.
Свояк Мымрин из партийных шишек заделался генеральным директором совместной с германцами фирмы. Мымрин перевел добрую часть городской казны на свой счет, завел в Дюссельдорфе офис и прихватил с собой Гаврилу Михеича в качестве своего человека для разных поручений и собутыльничества. Неделю назад Интерпол арестовал Мымрина за посредничество в продаже ворованных легковушек. Фирма перестала существовать, что дало Гавриле Михеичу возможность покинуть ненавистных германцев и вернуться домой.
Дыркин паковал багаж, пытаясь создать два места, чтобы унести в двух руках. Это ему не удавалось. В саквояж не умещалось ворованное гостиничное полотенце, две упаковки туалетной бумаги, фарфоровая пепельница с вензелем отеля и толстая телефонная книга города Дюссельдорфа. Книгу можно было и не брать, поскольку звонить из Хрюхрюпинска в Дюссельдорф Дыркин не собирался. Но не упереть такую красивую вещь Гаврила Михеич тоже не мог. В номере и так оставалось много хорошего. Взять хотя бы лампу возле кровати. Но прихватить лампу, оставив немцу свое исподнее белье, Дыркин не хотел.
И большая плюшевая горилла создавала проблему. Примата Гаврила Михеич приобрел в подарок Серафиме. Игрушка приманила Дыркина весело торчащим розовым членом из пружинистой синтетики. Серафиму Дыркин три года не видел и скопил чувства. Подарком Гаврила Михеич намеревался загладить мизер почтового внимания даме сердца. Писать письма Гаврила Михеич не умел, поэтому передал Серафиме с заезжим хрюхрюпинцем сережки с индийскими голубыми камешками. Хрюхрюпинец Серафиму навестил, сережки передал от своего имени, после чего имел с Серафимой интимную близость. Дыркин до отъезда встречался с Серафимой один раз на пикнике под Жопловкой, где вдрызг упился. Жалостливая Серафима притащила его к себе домой, отмыла и уложила спать. Проснувшись, Дыркин мучительно вспоминал, насколько сблизила его и Серафиму совместно проведенная ночь. Припомнить не смог, а спросить напрямую застеснялся. Эта загадочная неясность долго томила Дыркина в Дюссельдорфе. Томление постепенно переросло в чувство, а чувство в размышления о брачных узах.