Другими примерами терроризма в поствоенное время являются боевые действия Алжирского фронта национального освобождения против французского колониального господства (1954–1962), борьба Вьет-Конга против вмешательства США во время Вьетнамской войны (1962–1975). В обоих случаях небольшие группы мятежников, бросающие гранаты в скопления военных и мирное население, стремились добиться наибольших человеческих жертв.
Целью этих террористических актов, по-видимому, было не нанесение какого-то ощутимого военного ущерба оккупационным властям. Скорее цена человеческих жизней, приносимых на «алтарь» террористической активности, была средством коммуникации для населения Франции и США, которое, в свою очередь, по представлениям террористов, будет оказывать нужное давление на своих лидеров и правительства.
Рост религиозного терроризма в период с 1980-х годов до настоящего времени. Светский терроризм – это форма насильственной коммуникации, направленная как на соответствующие сегменты населения, имеющего право голоса, так и на население противника в целом. Религиозный терроризм привлекает для обоснования своих деяний другую «аудиторию» – Бога. В этом случае террористическая активность рассматривается как священная, осуществляемая от имени религиозной преданности, призванная удовлетворить нормам религиозных законов или вызвать к жизни апокалиптические сценарии. Это существенно изменяет оценки терроризма: многие секуляризированные ограничения и критерии обоснования действий нерелигиозной «аудитории» теряют свое значение и фактически не принимаются во внимание. Они полностью замещаются доводами абсолютизма и «чистотой» религиозных догм. Как отмечают многие отечественные и зарубежные исследователи (см., например: Антонян, Белокуров, Боковиков, 2006; Hoffman, 1995 и др.), секулярные или националистические группы действуют преимущественно в рамках международной политической основы и стремятся изменить существующий порядок другим, более «справедливым» со своих идейно-политических позиций[2]. Поскольку их террористическая деятельность объективно рассчитана на секуляризированную, атеистическую аудиторию, нерелигиозный (светский) террор обусловливает необходимость в большей или меньшей степени придерживаться международных норм, связанных с пропорциональностью и допустимой оправданностью применения насилия. Однако эти нормы не действуют в случае религиозного террора. Победа в этом случае не измеряется в земных нормах и представлениях (политических, социальных или экономических), но может рассматриваться в телеологических понятиях и критериях, которые тяготеют к абсолютным, бескомпромиссным категориям и не являются предметом нормативных ограничений. Для религиозных террористов убийство, как священный акт, не является политическим актом. Вместе с тем религиозный терроризм включает в себя компонент социального воздействия и влияния, хотя цель политического и социального влияния редуцируется до простой дихотомии – объединяющего принципа или вдохновляющей идеи, а элемент религиозного изменения становится доминирующим: жертвенность на религиозной почве, апокалиптические состояния сознания.