Психологическая работа начинается со встречи людей. К ней нас готовит то, что мы знаем и читали, наши способности, характер и интеллект – все, что мы приобрели в результате обучения и посредством практики. Там, где встреча оказывается неудачной, все безнадежно, и напрасно два человека будут пытаться установить контакт. И если любая психологическая работа начинается со встречи, то попытаемся прежде всего осветить некоторые темные участки психической области, образуемой между двумя людьми, – прежде всего тени, препятствующие каунселингу.
Модными темами современного каунселинга являются общение, диалог, межличностные отношения. Здесь существует достаточное количество различных подходов и теорий, поэтому обратимся лучше к обсуждению теневого аспекта консультирования в процессе вышеуказанной встречи. Возникновение тени в большей степени относится не к тому, что происходит между людьми, а к тому, что происходит внутри каждой личности. Поэтому если в нашей работе желателен какой-то прогресс, то мы обязаны заглянуть в себя. Психология должна начать работу с изучения внутреннего мира самого психолога.
Аналитики, консультанты, социальные работники относятся к людям, которые выявляют и решают самые различные проблемы. Мы предчувствуем беду еще до того, как человек обращается к нам, задаем вопрос сами: «В чем дело? Что происходит?» Встреча начинается не только с психической проекции[5] человека, обращающегося за помощью, но и со встречного намерения профессионала оказать помощь. Пользуясь языком анализа, мы сказали бы, что контрперенос наличествует еще до начала контрпереноса. Мои ожидания здесь, со мной, пока я жду, что в мою дверь постучат.
Действительно, контрперенос присутствует с самого начала, поскольку некое бессознательное стремление заставляет меня выполнять такую работу. Я могу внести в свою работу такой смысл, как желание спасти в себе раненого ребенка, и тогда каждый человек, обращающийся ко мне за помощью, будет моим собственным несчастным детством, требующим, чтобы его раны были перевязаны, нуждающимся в теплой отеческой заботе. Или, напротив, я все еще могу видеть в себе заботливого сына, желающего вывести своего отца или мать, заблудившихся в темном ночном лесу, к свету и обновлению. Тот же архетип родитель – дитя может, например, влиять на нас, когда мы ощущаем в себе потребность повлиять на взгляды родителей или даже наказать их и распространяем это чувство на все старшее поколение, отвергая его идеалы и ценности.