– Во время косметического ремонта в зале строители повредили ее, и теперь она в ремонте, – поразил меня Аддерли своей осведомленностью. Мужчина кивнул своим мыслям и перешел к животу, осторожно проводя по нему пальцами, словно разминая: – Больно?
Странно, но вместо боли и прежнего желания треснуть по голове самовлюбленного хозяина жизни я почувствовала, как по телу прошла приятная нега. Прикосновения Алекса напоминали больше массаж, под корень стирая любые воспоминания о падении. Плавные скольжения вызывали странную дрожь предвкушения, и я с каким-то непонятным мне азартом ждала, когда он снова перейдет черту… Как там, в моей спальне.
– АЙ!! – вдруг Аддерли коснулся ноги, моментально возвращая в реальность и напоминая, что левая нога таки пострадала. Алекс метнул в меня серьезный взгляд, словно ожидая конкретики, и я тут же пояснила: – Как ты видел, приземлилась я на грабли, так что это либо синяк, либо растяжение.
– Ясно, – только и сказал он, моментально вставая с места и направляясь к двери. – Сейчас принесу тебе крем против синяков и мышечной боли. Подожди меня минут пять.
Внезапно в голове появилась картина, как в кабинет заходит отец и застает меня, измазанную в земле, с листьями в волосах и ушибленной ногой. Тут же появились силы, чтобы подскочить на неповрежденной ноге и, мило улыбнувшись насупившемуся Алесу, предложить:
– Можно я с тобой, а? Не хочу оставаться тут одна…
– Не стоит наступать на ногу. Даже если ушиб незначительный, ты можешь усугубить ситуацию, – направляясь ко мне, предупредил мужчина.
Не успела я пикнуть, как снова оказалась у него на руках, а сам Аддерли шел в сторону запасного выхода, ведущего в парк.
– Если ты не забыл, там нет ступенек… – делая вид, что его руки совсем не приятно прижимают к себе, я горестно вздохнула, а затем зачем-то спросила: – Почему у нас не получается общаться как раньше: «привет-пока»?
Усмехнувшись на мое замечание о ступеньках, мужчина осторожно спустился со мной на руках и направился куда-то в чащу леса, который начинался за основным парком.
– Видимо, ты послана мне в наказание! Но я в какой-то степени рад, что ты не ушла далеко. Есть еще одна возможность извиниться за свое поведение… – переходя по мосту над прудом, он весело усмехнулся какой-то своей мысли и тут же пояснил: – Знаешь, до сегодняшнего дня я извинялся лишь однажды: за испорченный папин пирог в десять лет.