Как бы я ни хотела злиться, как бы ни старалась себе казаться такой обиженной и независимой… Черт, но как же сильно он умел действовать на меня одним лишь пронзительным взглядом! Как глоток кислорода, без которого невозможно жить. Хотелось обнять мужчину и больше никогда не отпускать. Быть с ним рядом всегда и везде.
Тем более, Виктор Семенович и вправду был холостяком все это время. Насколько я знала, после смерти матери Лены, а это было более пятнадцати лет назад, у него даже девушки не было.
- Хочу! - уверенно выпалила я, потому что не собиралась больше разглядывать бывших любовниц Виктора Семеновича. Нефиг им тут по дому щеголять полуголыми! - И пусть все мужчины будут.
- На мужчин я не согласен, - поморщился он. - Ты у нас любительница мужских достоинств. Нечего на чужие пялиться.
- Тогда… женщины, только старые и страшные, - выдвинула я новые условия, прикусив губу, чтобы снова не покрыться густым румянцем. - И толстые. Самое главное – толстые. И везде, а не только в нужных местах!
Виктор Семенович засмеялся, уткнувшись лицом мне в щеку, и сдавленно протянул:
- Хорошо, хорошо… - Я ойкнула, ощутив укус на мягкой коже, и запустила пальцы в его шелковистые волосы. - Хорошо, булочка моя…
- Булочка, потому что толстая? - напряглась я, уже начиная обижаться. Руки сами по себе потянулась к торшеру у кровати.
- Потому что аппетитная, - рыкнул он, вжимаясь выпирающей ширинкой в мои тоненькие шорты. - Постоянно хочется тебя съесть. Приворожила, что ли? Работать не могу, есть не могу, спать - и то не могу… Ведьма!
Я и не заметила, как вновь оказалась полностью обнаженной, нетерпеливо ожидающей его первостепенного внимания. Это был какой-то сладкий транс, выходить из которого категорически не хотелось.
Мужчина вошел в меня глубоко и резко, комнату оглушили облегченные стоны. Виктор Семенович смотрел на меня так пронзительно, что под ложечкой сосало, а слова сами вырвались наружу:
- Не знаю, как долго я задержусь в этом доме. - Лицо мужчины напротив недовольно ожесточилось, но я все равно продолжила: - Не хочу больше встречать всяких там любовниц. Прошу тебя.
- Будет сделано, Аль, - клятвенно пообещал он, и я почему-то поверила безоговорочно. - Как скажешь. Все время забываю, что ты у нас весьма юная душа.
Он был таким нежным в тот день, трепетным и обходительным. Толчки - плавными, медленными, вымеренными. Будто Виктор Семенович наслаждался каждой секундой, растягивая удовольствие, вытягивая из меня все новые и новые мольбы. Я металась под ним, как в припадке, а он жадно впитывал каждый мой стон, не отводя пристального взгляда.