И тут меня передернуло, волосы на голове зашевелились:
— Мамочки…
Когда Арсен начал подниматься с места, я окончательно вернулась к здравому мышлению, поднимаясь на ноги и деловито вытягивая палец вверх. Мокрые волосы облепили лицо от страха и паники, а голос немного дрогнул, хотя уверенность и преобладала каким-то неведомым мне чудом:
— Подождите, Арсен! Я что-то не поняла сейчас один момент… — старик замер, с прищуром глядя на меня. Сглотнув образовавшийся ком, отступать было поздно: — Вы разве не человек чести и слова?!
Лицо армянина покраснело, взгляд заметно ожесточился, когда тот взмахнул рукой, с акцентом крича:
— Как это, кобылка моя? Да нет в этом мире человека честнее меня и благороднее!
— Тогда я вас не понимаю, — указав подбородком на злого Олега, сделала вид, что не заметила, как в глазах его мигает проклятие: — Вы спорили со мной? Или с Олегом?
— С тобой, — скрипя зубами, вынужден был ответить Арсен.
— Олег мне не муж, не брат и не сват. А я — совершеннолетняя уже давно. — Дав мужчине пару минут повариться в разочаровании, продолжила победно: — Так на каких основаниях Олег заканчивает спор? Это не честно, любой подтвердит!
— Потому что, — не выдержав, Коробейников кулаком ударил по лавке. Да так, что та проломилась. Я испугалась, потому как под нею уже должна была образоваться лужа из водки, — на кону стоит МОЕ имущество!
Арсенчик скривился, положа руку на сердце:
— Эй! Ты чего так грубо отзываешься? Разве так можно вообще? Да еще и в присутствии Леночки!
Недоумевающе вздернув бровью, шипя он оценил меня голубыми глазами, переполненными едва сдерживаемого бешенства:
— Наоборот, надо ей почаще это повторять, чтобы стыдно наконец стало!
— Ох, ох, ох, — недовольно покачал головой юбиляр, — не уважаешь ты женщин, Олег. Права, верно, кобылка моя… Не могу я в таком случае мнение твое принять во внимание, продолжаем пить.
Арсен таки сел на место, услужливо кивая мне, мол, присоединяйся. И пока старик разливал водку, я тряслась в панике… Ведь все становилось слишком сложно, а мужчины вокруг теперь с повышенным вниманием ждали от меня махинации.
— Что?! — взревел Олег тем временем. Видимо, в его рациональной и взрослой голове не вязалось происходящее, дебет с кредитом не сходился. Проведя пятерней по волосам, он снова ударил кулаком по деревяшке. Та провалилась, едва слышно булькнув, но из-за рыка блондина никто на этом звуке внимание не акцентировал: — По-вашему, благородно двадцатилетнюю девчонку спаивать? Какая в этом честь может быть? Да вы же ее вперед ногами под конец вынесете или овощем сделаете!