Губы девушки шевельнулись.
Больше, чем просто подсматривание – Яр усилил чувствительность микрофонов. Когда души сливаются в божественном, что может скрыться за просто словами?
Сочные, вожделенные губы. Шепчут:
– О, как всегда…
Яромир довольно улыбнулся.
Данку вставило, когда она висела на «Столбе» Южной Ушбы. Над головой – нелегкий карниз, «Гильотина», а до полки внизу – веревки три. Примерно три, потому что семидесятиметровый кевларовый шнур Данка носила на себе только ради спусков. На подъемах принципиально обходилась минимумом снаряжения, включая отсутствие страховки и искусственных точек опоры. Неспортивно.
На другой стороне хребта без комплекта безопасности к горам не подпускали – здесь же подвергать риску бесценную для общества собственную жизнь пока не возбранялось. Каждый себе хозяин – зато никаких фиф, якорей, скальных присосок и даже фрикционных перчаток. Камень нужно чувствовать кожей, каждой порой – только тогда он поделится своей силой и слабостями.
К тому же в стене еще встречались старинные крючья и намертво вклиненные закладки. Данка как раз проверяла такой вот древний ржавый шлямбур, забитый в гранит не менее ста лет назад. Искала, во что прощелкнуть гамак – отдохнуть перед штурмом карниза. Шлямбур болтался, как… в общем, не внушал доверия.
И в таком уязвимом положении вдруг предательски оцепенели мышцы, мысли заволокло туманом. Данка ощутила резкий, непроизвольно сводящий бедра толчок в основании живота и горячую волну наслаждения. Не успела достигнуть пика первая – следующую. И еще, еще.
Опора ушла из-под ног, Данка повисла на одной руке, и машинально сделала то, что противоречило здравому смыслу – сунула указательный палец в ржавую проушину злосчастного шлямбура. Распределила вес на обе руки – боль в пальце частично вернула в реальность, хотя ноги все так же подчинялись совсем другим командам.
Так и зависла, распятая на вертикали, где-то на четырех тысячах выше уровня моря. Сбивчиво дыша, содрогалась всем телом, матеря в голос небесных и одновременно пытаясь прислушиваться к Горе. Ушба с миллионолетней выдержкой молчала, но внутри Данки бушевало так, что, казалось, вот-вот содрогнется и скала, обрушив на голову или камнепад, или ледник. Непроизвольное трение о стену добавляло пикантных ощущений.
Прошло где-то четверть часа, пока не начало отпускать. Странно, но за это время Данка ухитрилась набраться сил или как минимум злости. К черту препятствия, тем более – ну не вызывать же «бумеранг» спасов, стыда потом не оберешься.