– Как?
– Как Мюнхаузен. И вот еще: если от меня пять минут никаких вестей не будет, распускаете вот эту петлю, освобождаетесь от обвязки. И тогда дальше сами. Под ноги внимательно смотрите, чтобы в трещину не упасть. Может, повезет.
– А ты? – Яр возмущенно хмыкнул. – Девочка, за кого ты меня принимаешь? В тебе половина моего веса – одной рукой вытащу.
– Не будьте кретином. – Данка посмотрела на него так, будто в последнем не сомневалась. – Просто получится на труп больше. А вам еще весь мир иметь, – и впервые улыбнулась Яру. – Все нормально будет. Поскакали.
В том, что мероприятие закончится хорошо, Яромиру довелось-таки несколько раз усомниться. Когда спускались, рубя ступеньки, по громадным ледяным глыбам. Когда по очереди перепрыгивали трехметровой ширины трещину. Когда Данка ползком исследовала снежный мост. На ощупь, на слух, на нюх или на чуйку.
Еще Яр поволновался, когда пришлось крепить петлю к вырубленному во льду столбику и спускаться – дюльферить – по тридцатиметровой стене, пропустив веревку вокруг бедра и через плечо.
Каждое мгновение Яр, замирая от страха, поминал отсутствующий кокон. Зато потом, когда они устроились передохнуть после ледопада, Яр оценил нагромождение сверкающих глыб с неподдельной гордостью.
Дальше ледник тек полого и казался проспектом. Но Данка охладила пыл, не позволив снять обвязку и вообще – расслабляться.
– Скажи. – Яр все равно уже чувствовал себя победителем вершин. – А что тогда тебе Заур сказал?
– По-свански – «пускай горы судят».
В голове не укладывалось, что его всерьез могут считать ответственным за гибель группы.
– Любой суд признал бы меня невиновным! Есть же законы…
– Юристы-адвокаты, – махнула рукой на север Данка, – там. Здесь свои законы, простые. Человек умер. Вы виновны. Право Заура – мстить. Понаехало б потом всякого Интерпола – вы же шишка небесная. Но тут никто бы им ничем не помог.
То, как она спокойно, уверенно это сказала, прогнало легкий озноб вдоль позвоночника. До Яра вдруг дошло, что именно так бы оно и было. Предпочтительный для Заура вариант – позвать на стену и разобраться наедине, чтобы не подставлять свидетелей. Но можно и на месте. Свидетели поймут.
– А если бы я Заура убил, защищаясь?
Данка отрицательно мотнула головой:
– Вы слабый. Не смогли бы убить.
Яромир задумался. Дело даже не в адвокатах-прокурорах, хотя и в них тоже. Но главное, что жизнь – это святое.