– Ликер, мороженое, вазочку разбили, стул поломали… – забубнил тот.
Борис посмотрел вслед отъехавшей иномарке и полез в карман за деньгами.
Рабочий день в «Доллз» уже закончился, но Ирина предупредила охрану, что ждет посетителя, и Бориса проводили в кабинет. Они знали друг друга со школы, но отношения были чисто дружеские. Возможно, если бы они виделись чаще, все было бы по-другому. Борис никогда не смотрел на нее как на женщину, а Ирине, видимо, претил его образ жизни. Она сделала неплохую карьеру в «Доллз инкорпорейтед», и местом консультанта Борис был обязан только ей.
Увидев разбитую бровь, Ирина всплеснула руками.
– Что случилось?
Голос у нее был мягкий, лицо усталое, и Борису вдруг показалось, что они давно женаты и просто обсуждают семейные проблемы. «Как ей удалось сохранить такую фигурку», – подумал он.
– А-а. – Стойков плюхнулся в кресло. – Несчастный случай на производстве. Кофе угостишь?
– Конечно. – Ирина прошла к маленькому столику в углу, сразу потянуло знакомым ароматом. – Сейчас будет. Личный рецепт. Секретарша такие помои варит. – Она махнула рукой. – Ну, так что скажешь?
Борис потрогал бровь и поморщился – ранка покрылась спекшейся корочкой.
– Давай промоем, – предложила Ирина.
– Обойдусь. Значит, так: с точки зрения анатомии у твоих «барби» все прекрасно. Просто не к чему придраться, даже обидно. Стандарт. Ну, интеллект я судить не берусь, хотя, если честно, одна – дура набитая, а другая просто стерва, каких мало. Надеюсь, ты их научишь, как отвечать на конкурсе, чтобы понравиться жюри.
– Жюри обычно нравится нечто другое, – вздохнула Ирина. – Ты меня понимаешь?
– Понимаю, понимаю, – пробурчал он. – В этом смысле тоже все в порядке. По крайней мере, с одной. А, да что там, – разозлился он вдруг, – если надо будет – лягут под любого.
Борис вскочил и пробежался по кабинету.
– С кого вы сняли личностную ментограмму, это же кошмар! Они видят цель и прут напролом, как бульдозер! Где многомерность восприятия мира, где чувственность и тайна? Где, я вас спрашиваю? Меркантильность и похоть…
Тихий смех заставил его остановиться и замолчать. Ирина закрыла лицо руками и, не пытаясь сдерживаться, смеялась от души.
– Извини. – Она вытерла слезинку. – Извини, пожалуйста.
– Не понимаю, что я сказал смешного, – сердито заявил Борис.