— Сколько их, я не знаю. Ну человек, может, десять, и все в баре.
— А девушек?
— Они работают по сменам, около ста человек за вечер.
— К какому времени собираются гости?
— К восьми.
Дымов записал все полученные сведения и достал новую порцию снимков.
— Вот эти посмотри. Если кого-то узнаешь, скажи.
Романова листала фотографии. Некоторые личности и правда были ей знакомы, но видела она их мельком и ничего конкретного рассказать не могла. Наткнувшись на изображение Шевцова, вздрогнула и ощутила неприятное покалывание в пальцах. Дышать становилось все тяжелее, непрошенные видения возникали хаотично и давили изнутри, сметая последние защитные барьеры.
Красная комната, Громов, его тепло, его поддержка. Он спас ее, даже после того, как она сама прогнала его.
— Здесь абсолютно все больные на башку извращенцы, и никто, слышишь, никто тебе не поможет!
— И ты?
— Я? Да я только и делаю, что помогаю тебе!
— Что? — спросил Дымов, заметив ее замешательство.
— Нет его больше… — тихо произнесла Ира и небрежно кинула портрет мужчины на стол.
— Я знаю, дальше.
— Да никого я особо не видела и ни с кем из них не общалась, — она неопределенно пожала плечами и отдала фотографии обратно. Ей нечего было ответить. Громов защищал ее от всех, даже когда она сама того не хотела.
— Ты вообще ни о чем не думала, хотя я столько раз предупреждал тебя. Столько, блядь, раз! Че тебе не сидится спокойно? Для кого ты устроила весь этот цирк с переодеванием? Знаешь, сколько уродов хотело тебя трахнуть сегодня?
Ира отрицательно мотнула головой, и Тимур продолжил свою тираду.
— Двенадцать! Сука! Двенадцать конченых извращенцев готовы были заплатить кучу бабла, чтобы жестко насиловать тебя!
Чувства с новой силой накинулись на беззащитную душу, выворачивая наизнанку все, что хотелось спрятать глубоко внутри.
— С кем-то же ты спала! — не выдержал Дымов. У него не было ни времени, ни желания разгадывать ребусы. Он всего лишь хотел получить четкие ответы на прямо поставленные вопросы, без соплей и лирики.
— Стас! Ты совсем, что ли? — грозно воскликнула Таня. Все это время она тихо наблюдала за происходящим, ни коим образом не показывая своего присутствия, но, когда Дымов перешел границы дозволенного, не смогла промолчать.
— Прости. Не хочешь, не отвечай, — сжалился Стас, почувствовав испепеляющий взгляд на своем затылке.