Слышала разговор Стаса и Тани будто сквозь вату, не концентрируясь на нем, хотела абстрагироваться от всего, но воспоминания не отпускали. Беспощадно проникали в сознание, показывая, чего она лишилась…
— Кроме тебя, мне никто не нужен.
— Тимур, я такая глупая, прости меня… Я должна была тебе верить и не слушать больше никого.
— Это все в прошлом. Главное, мы оба сделали выводы и в будущем этих ошибок не повторим.
Романова уверенно кивнула:
— Я люблю тебя.
Громов заглянул в ее светившиеся счастьем глаза и, не справившись с внезапным порывом, едва слышно произнес:
— И я тебя люблю, — притянул ее к себе, вдыхая до боли знакомый аромат шелковистых волос.
Ира лучезарно улыбнулась и, уткнувшись в его шею, крепче прижалась к груди. Они так долго к этому шли, столько испытаний вынесли на пути к долгожданному счастью. Одному на двоих. Наконец смогли решиться обнажить свои чувства, не боясь и не стыдясь. Весь мир пошатнулся и, затихнув, отошел на второй план, оставляя два любящих сердца в их маленькой вселенной…
При воспоминании о Тимуре сердце пропустило удар и застучало с удвоенной силой. Боль не утихала ни на секунду. Душа билась в агонии, металась, как дикий зверь, загнанный в клетку, и медленно умирала внутри нее. Хотелось лезть на стены, выть от безысходности и отчаяния.
— Ириш, ты как? — взволнованный голос Тани прозвучал совсем рядом, но Романова никак не прореагировала, просто не могла ничего ответить, слова будто застряли в горле. Она была как сжатая пружина, еле сдерживала рвущиеся наружу эмоции.
Кончики пальцев начало неприятно покалывать, а в ушах появился странный гул. Ирина старалась дышать ровно, но каждый вздох давался с большим трудом, ее словно придавила многотонная плита. Гул в голове нарастал, она подтянула колени к груди и закрыла уши ладонями.
— Ну скажи мне хоть слово, — Куликова провела рукой по ее плечу и, почувствовав, как она дрожит, нахмурилась. — Ты замерзла? Может, чаю сделать?
— Да не надо мне ничего! — взорвалась Ира и развернулась лицом к подруге. — Просто оставь меня в покое!
Слезы градом хлынули из глаз, надрывные рыдания раздирали грудную клетку. Таня испугалась и притянула ее к себе, пытаясь успокоить.
— Господи, Ир, ты чего? Все же хорошо, я рядом, слышишь? Теперь все будет хорошо, я никому не дам тебя в обиду…