— Ее больше нет…
— В смысле? — ее лицо вмиг стало бледным. — Она что, уме…
— Да все с ней хорошо, — перебил ее Тимур, не дав произнести эти страшные слова. — Она сбежала.
— Как сбежала, куда?
— Я не знаю, — соврал он, но глаза выдали его с потрохами. — Вот вообще некогда сейчас, давай чуть позже я отвечу на все твои вопросы.
— Хорошо, — согласилась Томилина и уже спокойнее добавила: — Я зайду к тебе позже, и ты мне все расскажешь.
— Расскажу-расскажу, пойдем уже.
Они вышли в коридор, и Тим запер дверь на ключ.
— Кстати, ты Карину не видела?
— Видела, на завтрак пошла.
— Отлично, спасибо, — отозвался он и двинулся в сторону столовой.
Инга лишь озадачено посмотрела ему вслед.
Тула. Квартира Куликовой
После того, как Таня ушла на работу, Ира встала с дивана и поплелась в ванную. Нестерпимо хотелось принять душ и смыть с себя события вчерашнего вечера. Взглянув на себя в зеркало, она резко отшатнулась от испуга: темные круги отчетливо виднелись на бледной до невозможности коже, голубые глаза, еще недавно светившиеся счастьем, потухли и приобрели какой-то непонятный серый оттенок. Макияж, который она так тщательно наносила, чтобы понравиться Громову, теперь черными дорожками запекся на щеках.
— Боже, какая красавица, — с горечью в голосе произнесла Ирина и осмотрела шкафчик в поисках средства для снятия макияжа. Вылив немного геля на ватный тампон, она очистила кожу, но выглядеть лучше не стала.
Все происходящее не укладывалось в голове, не поддавалось логике. Так просто не бывает: всего несколько часов назад она была любима и счастлива, а сейчас от этого осталась лишь горстка пепла на выжженной душе. Тим отнял у нее все, но только не воспоминания, никто не в силах забрать их.
Приложив ладонь к искусанным в кровь губам, Ирина судорожно вздохнула, мысленно переносясь в их последнюю совместную ночь.
Громов знал, что это конец, и прощался с ней, а она, дура, не поняла. Жаркие, настойчивые поцелуи, искусные ласки и особое, ни на что не похожее удовольствие. Тимур, как хороший учитель, завершил свое обучение, снял последние запреты и завладел ею полностью, без остатка.
Как же гадко становилось на сердце от осознания этого факта. Она позволяла ему все, безгранично доверяла, а он просто использовал ее. Просто играл в любовь… Неприятно, противно, мерзко. Мелкая дрожь пробежала по ее телу. Жгучие слезы подступили к глазам, но Ира не позволила им пролиться. «Достаточно! Сколько можно плакать, легче все не становится», — сказала она сама себе.