Так и бежали наши дни один за другим,
зеркально повторяя друг друга: подъем, молебен в часовне,
продолжительная, в пару часов, тренировка с Добраном, завтрак-обед,
дневной сон, затем снова шли в часовню на молитву. Вновь
продолжительная тренировка, до самых сумерек, ужин, разговоры за
жизнь с Добраном, где каждый делился воспоминаниями, мечтами,
мыслями. Варяг постепенно разговорился и начал получать явное
удовольствие от общения, а для меня оно стало единственным якорем,
удерживающим от падения в пучину беспроглядной тоски.
Увы, у меня появилось время о многом
подумать, многое осмыслить, построить планы на будущее — но заодно
и тосковать о семье, с которой я не виделся вот уже несколько
месяцев. А ведь им неизвестно о том, что я спасся, никому в
княжестве это неизвестно! Зато все уже наверняка знают о разгромном
поражении войска под моим началом. Наверняка партия старых
приближенных Ростислава, оттесненная успехами моих прежних
начинаний, нынче взяла верх. И хорошо бы, если бы у них не возникло
желание каким-либо образом отомстить моим близким...
Но, как говорится, ничто не вечно под
луной. Световые дни увеличились, сократились ночи. Пасху мы вместе
с монахами отпраздновали специально испеченными куличами — правда,
без яиц, но зато с изюмом и сушеными яблоками. Открыли наши
гостеприимные хозяева и вино, вкус которого я успел основательно
подзабыть. Вообще, я был убежденным противником употребления
алкоголя что в том мире, что в настоящем, но в честь столь светлого
и радостного праздника позволил себе отведать немного вина вместе с
остальными.
После Пасхи в сердцах наших поселилась
надежда, какая-то возвышенная радость и торжественность. Снег начал
стремительно таять, освобождая закрытые на зиму тропы, и мы с
Добраном с нетерпением ожидали, когда уже сможем покинуть
гостеприимную обитель.
И вот этот день настал. Кое-как увязав
растрепавшиеся сапоги полосками кожи, взяв с собой остатки вяленой
козлятины и бурдюк с вином, подаренный монахами, мы отправились в
путь, двигаясь в сторону Цунды. Последняя когда-то была столицей
Джавахети, но позже потеряла свой статус — то ли после штурма
крепости, то ли по иным причинам. Тем не менее люди в Цунде
по-прежнему живут — моя рать прошла через нее на пути к Ахалкалаки.
Там можно получить помощь, взять лошадей, новую одежду... Если,
конечно, удастся доказать, что я бывший воевода тмутараканской
рати, сражавшийся против сельджуков вместе с царем Багратом!