Спустя пару часов пути кожаные завязки
на моих потрескавшихся сапогах распустились, и я был вынужден
остановиться.
— Добран, обожди немного.
Варяг кивнул и опустился на ближайший
валун. Я последовал его примеру и принялся возиться с обувью, едва
сдерживая готовую сорваться с губ брань. Кажется, придется вновь
нарезать кожаные ремешки ножом Добрана!
Между тем мой соратник, чьи сапоги пока
не требовали срочного ремонта, достал кусок вяленого мяса из
походного мешка и принялся неторопливо жевать, запивая трапезу
добрыми глотками вина.
Самому так охота!
— Ну что, друг мой, хорошо устроился? А
как насчет поделиться?!
Дружинник лишь ехидно усмехнулся в
ответ. Я собрался было уже потребовать свою долю мяса, как ветер
донес до моих ушей обрывки чьих-то голосов, раздавшихся снизу.
Наше благодушное настроение мигом
исчезло.
Так получилось, что мы остановились на
гребне небольшого подъема, в верхней части короткой, длиной метров
семь-восемь тропки, змейкой петляющей снизу вверх. В принципе
гребня можно достигнуть и не по тропе, но так будет гораздо сложнее
— другими словами, по счастливому стечению обстоятельств мы
остановились в наиболее удобном для обороны месте.
Опустившись на корточки и практически
распластавшись на камнях, мы с Добраном до боли в глазах стали
всматриваться вниз, ожидая, когда за очередным изгибом узкого
горного прохода покажутся те, чьи голоса донес до нас ветер. Вскоре
мы их увидели: оборванных, кое-как забинтованных окровавленными
тряпками, в большинстве вооруженных только булавами — лишь у троих
я заметил сабли. Один за другим они оказались в нашем поле зрения —
судя по одежде, гулямы Алп-Арслана!
Одиннадцать.
— Да что же это такое!..
Не знаю, у кого из нас вырвался возглас.
Быть может, у меня. Слишком я увлекся, рассматривая недавнего
врага, пока мозг лихорадочно «качал» варианты. Ситуация
складывалась однозначно против нас!
В середине отряда мародеров-оборванцев
(слишком сильно эти гулямы отличаются от воинов, которым мы дали
бой в долине) держится командир — единственный, на ком войлочный
панцирь, усиленный стальными пластинами и защищенный коническим
шлемом. Он и еще два воина с саблями имеют щиты, позади них
держатся еще двое, вооруженные, что самое паршивое, короткими
сельджукскими луками.
— Здесь мы не устоим.