– Она была лучшей подругой Коко. Я связалась с ней поэтому. – Алиса протянула руку и накрыла ею ладонь Глеба, лежащую на рычаге переключения скоростей. – Не принимай все так близко к сердцу, хорошо?
– Я хочу жениться на тебе, Алиса, – тихо сказал Глеб. – Причем давно. Наверное, с той нашей первой ночи в Стокгольме. Как проснулся с тобой поутру, прижал, податливую, к себе, зарылся носом в твои волосы, почувствовал телом твое тепло, поймал себя на мысли, что хочу каждое утро, изо дня в день, из года в год пробуждаться с тобой. Уже тогда я чуть было не выпалил – выходи за меня. Но я понимал: нахожусь я в эйфории влюбленности, и прикусил язык. Потом я часто это делал. Желал позвать тебя замуж, но в последний момент воздерживался от предложения руки и сердца. И знаешь, почему?
– Считал, что мы недостаточно узнали друг друга?
– Вовсе нет! Я боялся отказа. Если бы ты ответила «нет», я бы пережил, конечно, но… Это все испортило бы. Как скол… на макушке твоего хрустального зайца. Он вроде бы и не заметен особо, и фигурку не портит, а все равно… изъян.
– Почему ты думаешь, что я скажу «нет»?
– Ты неправильно выразилась. Я не уверен, что ты ответишь «да». – И повернув голову, посмотрел на нее вопрошающе. Как бы побуждая ее его успокоить. Заверить в том, что ответ будет положительным. Но Алиса, несмотря на то что не колеблясь дала бы согласие на брак, уклончиво проговорила:
– Пока не попробуешь – не узнаешь.
Глеб скривил рот в унылой гримасе. Когда он так делал, Алиса дразнила его грустным смайликом. Но сейчас она была не в том настроении, чтобы шутить.
– Вот черт, – выругался Глеб, глянув на дорогу впереди: она была забита машинами. – Опять пробка. А ехать осталось всего ничего.
– Давай я выйду и добегу до дома Коко ножками. Тут напрямик метров пятьсот.
– Я хочу сопроводить тебя.
– Не стоит. Ты же говорил – у тебя встреча в одиннадцать.
– Да, но сейчас десять. Я успею.
– Не успеешь. Пока тут простоим, пока во двор заедешь, уже и обратно надо… по тем же пробкам. Да и мне лучше одной там побыть. Спокойно выбрать наряд. А зная, что ты спешишь, я буду дергаться.
– Ладно, понял. Тогда до вечера.
– Я позвоню, – бросила она и, послав Глебу воздушный поцелуй, выбралась из авто.
До дома Коко она дошла минут за пять. Открыла дверь, вошла в подъезд. За стойкой консьержа сидел не вчерашний Андрей, а Лаврентий Аскольдович, работающий в доме с таких давних времен, что, когда Коко въехала в него, он уже был тут лифтером.