Мать зарыдала. Сын издал последний гудок. Будучи по природе чувствительным и отзывчивым мальчиком, он понял, что должен что-то предпринять, поэтому поднялся с пола, подошел к ней и взял ее руки в свои. Элси вела себя точно так же, как в тот день, когда умерла бабушка, и он спросил:
– Дедушка умер, да?
Женщина так удивилась, что перестала плакать и поинтересовалась, откуда он это узнал. Джарвис ответил, что просто догадался. При этом ребенок обратил внимание, что она была не просто грустна, но за ее состоянием крылось что-то еще. Он забрался к ней на колени и позволил себя обнять, решив дать ей пять минут, которых, по его мнению, было более чем достаточно для утешения. Он недавно научился определять время по стрелкам часов и теперь следил по будильнику, стоявшему за спиной матери. По истечении пяти минут мальчик вернулся к своей игре, а миссис Стрингер продолжила сидеть на кровати, пристально глядя на сына. К тому моменту, когда поезд прибыл на первую станцию Эксетера – Сент-Дэвид, домой на такси вернулся его отец и начали собираться другие люди.
Эрнест Джарвис повесился. С сороковых годов дела в его школе шли все хуже и хуже. Количество учениц постоянно сокращалось. Сначала их стало пятнадцать, потом – десять и наконец осталось всего трое. Ушли те времена, когда они с женой могли позволить себе держать четырех преподавателей. Теперь всех троих семнадцатилетних девиц учила сама Элизабет. Она умерла от сердечного приступа в конце июля, когда школу покинула последняя из учениц, – словно позволила себе умереть только после того, как до конца исполнила свой долг. У Эрнеста больше не было ни жены, ни работы – оставалось лишь немного денег и, камнем на шее, слоноподобный домище, на ремонт которого требовалось, по меньшей мере, десять тысяч фунтов.
В «Школе Кембридж» имелся колокол, который никогда не звонил, в который никто никогда не пытался звонить. Висел он в бельведере, который Эрнест гордо именовал колокольней, даже после того, как его сестра Сесилия объяснила ему значение слова «бельведер», то есть «прекрасный вид». Он приобрел колокол на Камденском рынке и повесил его, намереваясь ежедневно звонить, созывая на уроки вечно опаздывающих девочек. Но сестра вскользь заметила, что школы, подобные этой, не имеют никаких колоколов и что колокол сразу понизит класс заведения, отпугнув состоятельных родителей потенциальных учениц. Тем не менее колокол остался, и веревка от него через специальные отверстия спускалась с крыши по всем этажам вплоть до маленькой каморки, служившей одновременно раздевалкой и звонарной. Примерно через год веревку смотали и повесили на «утку»