– Альбинос, – машинально поправил Паша.
– Ну да, ну да. Видите какие умные?
Женщина нерешительно кивнула и перевела взгляд на Пашу.
– Ахмету Мансуровичу десять лет, судя по документу.
– Так ему десять, – простодушно сказал Мансур, и Паша впервые в жизни порадовался своему небольшому росту и тощим конечностям. – Слушайте, поезд без них уйдет. Они весь год учились хорошо, им на море надо, – и он улыбнулся такой счастливой, простодушной улыбкой, что женщина вздохнула и стала вбивать данные в компьютер.
– Быстрее! – торопил Мансур, подгоняя их вдоль платформы: он сам, кажется, заразился их азартом. – Пятый вагон у вас.
На платформе, между двух поездов, пахло чем-то незнакомым. Паша вдруг подумал: если бы у путешествий был запах, он был бы как раз такой, и его сердце забилось сильнее.
– Только их документы я обратно заберу, а то потеряют, – сказал запыхавшийся Мансур проводнице, стоявшей у вагона. – Вы за ребятами присмотрите, хорошо?
– Мансур, – тихо сказал Паша так, чтобы она не слышала. – Когда вернемся, я вам килограмм этих орехов куплю и принесу.
– А не врешь?
– Я никогда не вру.
– Ох, какой мальчик хороший! – Мансур вдруг притянул его к себе и обнял.
Паша хотел вывернуться, но так и не двинулся, только на секунду сжал в ответ руки на его потной рубашке.
– И тебе удачи, – Мансур обнял Илью и потрепал по голове. – Берегите там себя.
Он махнул им и пошел обратно. Проводница закрыла двери, поезд тронулся, а они так и стояли в тамбуре, глядя вслед удаляющейся спине Мансура.
– Почему он нам помог? – негромко спросил Паша. – Я думал, он денег попросит. А он не попросил.
– Знаешь, ботан, если б все на свете были такие, как ты, человечество уже вымерло бы. Орехи-то оставшиеся давай, жутко есть хочется.
– Не могу. Я их ему в карман сунул, пока он с тобой прощался.
Илья фыркнул:
– Знаешь, кстати, ну ты и козел. Поддакнул ему, чтобы разжалобить. Что мать умерла. Про такое разве можно врать? У вас в квартире вон как все прибрано – не ты же там все вымыл. Она небось на показ какой-нибудь модный уехала или вроде того, а?
Паша открыл рот, чтобы сказать, что прибирается уборщица, но раздумал. А Илья уже вертел головой по сторонам и гладил стену вагона, приоткрыв рот.
– Ничего себе! И правда получилось. Пошли, зануда. Это будет обалденное путешествие, увидишь.