Несмотря на удивительное отношение Глории к Тане, девушка не
чувствовала себя забитой Золушкой. Она, чуть повзрослев, сразу
заметила, что с Глорией можно договориться, если разговаривать с
ней, как ни странно, снисходительным тоном. Они обе словно играли в
странную игру, в которой надо переиграть соперницу с помощью слова,
а не унижения. А когда Тане исполнилось семнадцать, она поняла, как
ей здорово повезло: мало того что Глория оставила её в семье, так
ещё и верховодить мачехе не удавалось. Нет, она пыталась
командовать Таней. Но, если девушка не хотела что-то делать, Глория
отступала и не старалась давить. А уж когда выяснилось, что
капризные двойняшки могут легко и быстро подчиняться только
Таньке-няньке, явно владевшей даром убеждения, все попытки сделать
из неё просто прислугу канули в небытие.
… В ногу осторожно потыкали носами, напоминая о себе.
- Что вам? – не наклоняясь, вполголоса спросила Таня.
Потыкали снова. Мол – сама не понимаешь, что? Гулять
«хотца»!
Девушка глянула сквозь решётку скамьи вниз. Лисички умильно
смотрели на неё.
А когда она проследовала туда, куда её пригласили, обрадовалась:
одна из аллей в переходила в парк! Войти в него не решится, но по
краю пройтись можно.
В киоске рядом с воротами в парк Таня купила несколько кусочков
шашлыка, чтобы поделиться с «подружками», и пошла знакомиться с
новым местом в городе, в котором жила всего два месяца. Деньги
были: отчим, получив здесь работу в банке, не скупился для
падчерицы, почему-то вбив в голову, что она обделённая. Глория на
его жалостливое отношение к Тане смотрела сквозь пальцы: была
богата (точней – её родители богаты) – могла себе позволить не
обращать внимания на деньги, уходящие к старшей «дочери». А порой и
сама давала одну-две банкноты, добавляя при этом, что таким образом
расплачивается за воспитание двойняшек. Таня понимала, что мачеха
хочет исподтишка её унизить, но только улыбалась, забирая деньги. И
тем самым сводила к нулю все потуги мачехи поставить на место
своенравную падчерицу.
Она глянула на мобильник. Время. Дома уже никого, так что можно
вернуться и посидеть за шитьём или вязаньем. А заодно снова
просмотреть все здешние вузы, чтобы сообразить, в какой из них
начать готовиться поступать.
- Ну что, лисички-сестрички, - тихо сказала она, не глядя под
ноги. – Я пойду домой. А вы? Останетесь здесь?