Догоняю, что мне не просто мстили, но и заодно решили наживиться баблишком.
Головорезы того, кто их отправил, явно ни черта не смыслят в понятии «чистая работа». Люди, что с них взять.
Но больше всего меня беспокоит не это. Плевать на бабло, на погром. Какого хера, я не смог с ними справиться?
Я — сильнейший волк клана Лютых, тот, кому не было равных в боях без правил (да, да, раньше я всерьез занимался этим). Был кем-то вроде Конана МакГрегора или Тайрона Вудли, только в мире оборотней.
Ну и, спрашивается, в чем дело?
Я вырубился, как девка, от одного удара человека? Никогда со мной такого не было.
Пытаюсь подняться на ноги, но те подкашиваются, и я падаю на пол.
Что за нах?!
Все мое тело вдруг пробирает озноб, а потом… меня выворачивает наизнанку! В прямом смысле выворачивает!
Не могу даже с места двинуться, не чувствую ни ног, ни рук.
Зашибись, приехали!
Представляю, что будет, если откинусь прямо здесь, на полу. Эту новость точно разнесут по всему миру оборотней. «Первый в мире парализованный волк-оборотень, который сдох в гордом одиночестве после налета людей…»
Единственное, ради чего можно это сделать — это, чтобы увидеть лицо братьев и отца.
Лютые так переживают о своей репутации, а тут такое! Да они себе хвосты пооткусывают, когда пресса начнет долбать во все щели…
Кстати, щели!
Надо позвонить Генке, он точно поможет. Мы не то, чтобы друзья, скорее приятели, партнеры по бизнесу. Да и доверяю я ему не меньше, чем себе.
Взглядом ищу телефон. Нашел, только…
Чтоб его, он на другом конце комнаты!
Один я знаю, каких мне усилий стоит, добраться до мобильника. Преодолеваю себя, меня чуть снова не выворачивает наизнанку…
Твари, что они мне вкололи?
Только дайте мне придти в себя, я вас… Как тузик грелку! На британский флаг порву, сожгу в камине, пущу пепел по ветру!
Дополз, как пресмыкающееся, лежу, набираясь сил перед решающим рывком.
— Давай, Лютый, соберись! — чуть ли не рычу сквозь зубы, пытаясь приподняться и достать рукой до стола, но хер там, падаю обратно на пол.
Хочется скулить, как побитая псина.
Руки не слушаются, ноги тоже. Все тело не слушается!
Только мозг еще живой, родненький, да и тот странные образы подкидывает.
Точнее, один образ, который, кажется, отпечатался на внутренней стороне век. Стоит их закрыть — вижу ее.
Лею.
Стоит открыть… Тоже вижу ее.