– Строго говоря, это не совсем комплимент.
– Почему?
– Вы должны похвалить убранство дома, – терпеливо объяснила она, – вкус хозяйки.
– Но мне нет дела до убранства или вкуса, о котором вы говорите. – Он поймал себя на том, что возражает с пылом. – Наверняка ценность дома должна измеряться его уютностью? А в этом случае назвать ваш дом очень уютным – высочайший из комплиментов.
Она склонила голову набок, словно обдумывая его слова.
– Полагаю, вы совершенно правы. В доме человек должен чувствовать себя уютно. Благодарю за приятный комплимент.
Странно, но от такой оценки его аргумента у него в груди разлилось тепло. Естественно, он не показал виду – лишь склонил голову в знак признательности.
– Но, – продолжала она, – общество придает мало значения домашнему уюту, посему, как бы ни были мне приятны ваши слова, они не сгодятся в бальном зале или музыкальном салоне, как вы и сами, я уверена, понимаете.
Дверь позади него открылась, и потянулась вереница служанок с подносами.
Уинтер подождал, пока все они поставят подносы и будут отпущены, потом посмотрел на нее, эту женщину, слишком умную для легкомысленного общества, в котором вращается.
– Вижу, вам придется полностью изменить мою точку зрения.
Она вздохнула и наклонилась, чтобы разлить чай.
– Не полностью. Кроме того, – она послала ему еще одну из своих мимолетных, сногсшибательных улыбок, когда ставила чайник, – сомневаюсь, что вы настолько неустойчивая личность, чтоб вас так легко можно было изменить. Прошу, идите же присядьте со мной.
Он все еще стоял, несмотря на боль в правой ноге, словно готов был либо бежать, либо сражаться. В присутствии этой женщины вся его галантность куда-то испарялась.
Уинтер сел на канапе напротив леди Бекинхолл. Низкий столик с чайным сервизом был словно защитный барьер между ними. Он с трудом устоял перед желанием помассировать раненую ногу, которую начало неприятно дергать.
Она бросила на него вызывающий взгляд, но никак не прокомментировала его выбор места и вручила одну из чашек.
– Вы пьете без сахара и без сливок, полагаю.
Он кивнул и взял чашку. Чай оказался крепким, горячим и такого качества, которое ему не часто доводилось пробовать.
– Итак, – сказала леди Бекинхолл, размешивая сахар и сливки в своей чашке, – хотя я и ценю ваш комплимент относительно моего дома, большинство комплиментов, которые вам придется делать в бальном зале, будут более личного свойства. Что-нибудь о глазах леди, ее волосах или платье, к примеру, будет наиболее уместно.