Уинтер наблюдал за ней, прикидывая. Он голый, в чужом доме и ранен. Перевес не на его стороне.
Она вскинула изящную бровь.
– Не отпустите мое запястье?
Он разжал пальцы.
– Прошу прощения.
Она потерла руку, скромно опустив глаза.
– Я спасла вам жизнь, и сейчас вы полностью в моей власти. – Ее глаза скользнули по его нагому телу. – Но все же не думаю, что вы и в самом деле просите моего прощения.
Она подняла на него глаза, умные, веселые и невозможно соблазнительные.
Опасность была осязаемой.
Губы Уинтера дернулись.
– Может, я просто грубиян.
– Грубиян, без сомнения. – Она пробежала пальчиком по краю одеяла, прикрывающего его пах, и плоть его тут же отреагировала в ответ. – Но еще и неблагодарный. – Она огорченно покачала головой.
Он вскинул брови.
– Надеюсь, вы не вините меня, мадам, за мой теперешний непристойный вид. Клянусь, я очнулся уже таким и не ведаю, кто, кроме вас, мог это сотворить.
Глаза Изабель слегка расширились, и она закусила губу, словно сдерживая рвущийся наружу смех.
– Заверяю вас, мое… э… любопытство было вызвано лишь желанием найти место ранения, сэр.
– Тогда мне льстит ваше любопытство. – Уинтер чувствовал себя так, словно кубарем скатился с горки и приземлился вверх тормашками. Он никогда не вел таких фривольных бесед с женщинами, а леди Бекинхолл ясно дала понять в их предыдущие встречи – когда он был просто мистером Мейкписом, директором приюта для сирот и подкидышей, – что не слишком высокого мнения о нем.
Быть может, все дело в маске и интимности этой тихой комнаты. Или, может, это из-за удара по голове, который он сегодня получил.
– Вы нашли то, что искали?
Ее губы, пухлые и изящные, изогнулись в таинственной улыбке.
– О да, я нашла все, что хотела.
Он вздохнул, почувствовав, что пульс слишком быстрый, голова слишком легкая, а плоть слишком непослушная, но в эту минуту дверь в комнату открылась. Уинтер тут же закрыл глаза. Он инстинктивно понял: лучше, чтобы другие не знали, что он пришел в себя. Невозможно было логически объяснить это побуждение, но, поскольку чутье в прошлом неоднократно спасало жизнь, он уже больше не подвергал его сомнению.
Мейкпис осторожно смотрел из-под ресниц. Поле зрения было ограничено, но по крайней мере он увидел, что в комнату вошли две женщины.
– Как он? – спросила одна из них – служанка, судя по акценту.