На фоне общей неопрятности выделялись серые глаза. Живые и энергичные, сейчас они въедливо изучали каждого из присутствующих в комнате.
– Ты бы форточку, что ли, открыл, Сенс. Дышать нечем.
Сенсор торопливо вернулся на диван, отмахнулся:
– Потом проветрим. Где пропадал опять?
Лазарь выудил из кармана серебристый ключ, задумчиво повертел в пальцах и спрятал обратно. Меньше всего ему хотелось сейчас вдаваться в подробности. Назойливым расспросам о себе лучше предпочесть содержательные ответы для себя.
– Так, – неопределенно ответил он, – мотался там и сям. Погодка вроде ничего. Я так понял, здешняя затхлость отдает духом свежей Игры?
Первый выстрел – и сразу в яблочко: четверо на диване обменялись загадочными взглядами.
Лазарь выжидающе забарабанил пальцами по подлокотнику кресла, но ответа не последовало – стало быть, ждут еще одного вопроса.
– И Игра интересная. Там небось жуть как круто? – Вопросы, уже содержащие в себе ответы, особенно эффектны. – Она хоть молоденькая?
Сенсор заметно напрягся.
– С чего решил, что это она? – спросил он, изображая непринужденное удивление. Ему почти удалось, если не считать выступившего на щеках румянца. Минуту назад его там не было.
Лазарь улыбнулся про себя. Слишком хорошо он знал эти щеки.
– Стало быть, молоденькая. Симпатяшка?
Одна из девушек фыркнула, раздраженно скрестила на груди руки. Заостренные черты лица, светлые волосы до плеч, распушенные природой настолько, что в них легко застрянет небольшой канцелярский предмет. Это Дарения.
– Определенно симпатяшка, – сам себе ответил Лазарь.
– Не угадал. Страшная, как ядерный взрыв, – вступила в разговор Айма, вторая девушка.
Держалась она деловито, как и подобает старшей. Ей двадцать два, но из-за миниатюрной фигурки, присущей всем азиаткам, выглядит моложе. Если не заглядывать в лицо. Не по росту серьезное, скупое на улыбки, чуть нагловатое. Лицо и тело уравновешивают друг друга и выдают реальный возраст.
– Да еще калека, – поддержала подругу Дарения. – С протезом ниже колена.
Прикрыв рот ладонью, Лазарь изобразил пароксизм тошноты. Получилось весьма правдоподобно – что-что, а кривляться он умеет.
Марсен – конопатый мальчишка, до сих пор хранивший молчание, вскинул белесую голову и громко доложил:
– Не слушай их, Лазарь! Сенс сказал, она клевая!