– Хитро, – согласился Лазарь.
– Мы тоже не пальцем деланные, – вмешалась Дара. – Где гарантии, что старуха не соврет и не присвоит чужие деньги? Так что первыми ничего никому говорить не будем. Пусть она сначала скажет фамилию, а мы по паспорту сверим.
– Еще хитрее.
– Не тут-то было! – Сенсор погрозил указательным пальцем. – Старушка точно в контрразведке служила. До прописочки, говорит, паспорт полистайте – там и адресок найдется. Зачем же людей лишний раз беспокоить?
– Очень хитро!
– Угу, – сказала Дара. – Тут я вспомнила этаж и номер квартиры в инсоне. Ну и попала в точку.
– А вот это уже везение, – поскучнел Лазарь.
– Везение или нет, но старушка тогда всю подноготную про Янику твою нам выложила. В общем, зовут ее Катя Исакова, ей то ли восемнадцать, то ли девятнадцать лет, учится в РИНХе на первом курсе юридического, живет вдвоем…
– …с отцом, – опередил ее Лазарь.
– …с отчимом, – в унисон с ним закончила Дара.
Лазарь на секунду задумался.
– Интересно… – сказал он. – Куда делись остальные родители, узнали?
Дарения снова поморщилась – речевые обороты Лазаря частенько действовали на нее как рвотное.
– Остальные умерли. Отец погиб, когда она была совсем маленькой. Мать вышла за отцовского старого друга, а два года назад скоропостижно скончалась.
– Интересно, – повторил Лазарь. – Что-нибудь еще?
Сенсор часто заморгал в попытке размять немеющие веки:
– Еще она очень милая девочка, всегда приветливая, всегда здоровается. А иногда даже справляется о самочувствии старушки. Это – все. И больше ничего не узнаем – по крайней мере, от бабки-управдома. Она еще долго сыпала нас комплиментами, пока мы смывались оттуда, не отдав ни сумки, ни паспорта. А что «интересно»?
– То, что девчонка ненормальная, – ответил Лазарь, думая, как сильно хочет сейчас спать. – В смысле не нормальная ненормальная.
– Типа недосумасшедшая? – усмехнулся Сенс. – Кому же она тогда таблетки брала?
– Не знаю.
– И чем больна? Ведь больна, ясно же.
– Не знаю.
– А что там вообще происходит?
– Не знаю! – вскричал Лазарь, хватив кулаком по столу. – Не имею ни малейшего понятия!
Дарения вздрогнула. Сенсор пружинисто выпрямился, растеряв разом всю сонливость. Айма недовольно закачала головой.
Лазарю пришло в голову, что лучше всего оставить их сейчас без объяснений, пойти к себе, растянуться на диване и хорошенько все обдумать. Но он сомневался, что у него получится. Умственная работа, начатая в состоянии физического переутомления, обычно заканчивается отключением как тела, так и разума – часов на восемь в норме.