– Это безумие, – повторила Яника, свесившись из окна. – Безумие, безумие, безумие.
Они собрались на кухне. Разгоравшийся день сулил настоящее пекло – часы показывали шесть утра, а солнце уже разгулялось вовсю. Одно утешение – воздух покинутого людьми города был в разы чище обычного. Ни пыли, ни выхлопных газов. Дышалось намного легче, и даже виделось как будто дальше – воздух стал прозрачней. Удивительно, как мало нужно природе, чтобы очиститься от токсина под названием «Люди».
Утро началось довольно шумно – с очередного захода прокаженного соседа на приступ квартиры номер пятнадцать – и продолжилось в спешных сборах.
– Вода? – Лазарь передал Джуде три разделочных ножа.
Парень кивком указал на старую армейскую флягу в зеленом суконном чехле:
– Здесь.
Больше и не надо, решил Лазарь, помогая Джуде продеть поясной ремень в шлевки на чехле. У них впереди множество разнообразных возможностей умереть от чего-нибудь, кроме жажды.
– Спички?
– У меня, – откликнулась Яника.
Лагерь выживших с самого утра прекратил вещание, и Лазаря заботило только одно – найти в магазине «Гризли» именно выживших.
– Фонарик?
– Взяли.
– Проверяем еще раз узлы.
Все трое схватились за похожую на мертвого удава жилистую веревку, унизанную по всей длине тряпичными узлами, и стали передавать ее друг другу по цепочке на манер заправских матросов, сматывающих швартовый. Никогда прежде не приходилось Лазарю вить веревок из постельного белья – раньше он видел такое только по телевизору. Правда, один знакомый уверял, что лазал по таким лично, но россказни людей Лазарь привык «делить надвое», а лучше – не верить им совсем. Не говоря уже о телевизоре.