– Поясните, пожалуйста, товарищ Тамбовцев, – тихо сказал Сталин, – что именно вы бы посоветовали сделать в первую очередь?
Я кивнул.
– Например, нам известно, что сейчас в быховской тюрьме за участие в мятеже находятся под стражей генералы Корнилов, Деникин, Алексеев. В нашей истории сразу же после октябрьских событий главковерх генерал Духонин своим приказом освободил их из тюрьмы, после чего генералы бежали на Дон, где и стали лидерами Белого движения. Позднее солдаты линчевали генерала Духонина. Потом даже такое циничное выражение появилось – «отправить в штаб Духонина», что означало «расстрелять».
– Николай Михайлович, – Сталин, внимательно меня слушавший, посмотрел на генерала Потапова, – вы не могли бы распорядиться, чтобы указанных генералов срочно этапировали в Петроград? Самосудов в любом виде мы не можем допускать.
– Товарищ Сталин, – сказал я, – с генералом Деникиным мне очень хотелось бы поговорить по душам. Неоднозначный человек. А с Корниловым неплохо было бы побеседовать коллегам Николая Михайловича. Уж очень из его дел торчат британские уши. Да и Духонина бы неплохо заранее заменить кем-нибудь, кому можно было бы доверять. Например, Генерального штаба генерал-майором Новицким Федором Федоровичем, командующим 82-й пехотной дивизии. А Духонин – хороший штабник, я думаю, что в Петрограде для него найдется работа.
– Хорошо, товарищ Тамбовцев, – сказал Сталин, – у вас есть еще что-нибудь?
Немного подумав, я сказал:
– Сейчас, товарищ Сталин, надо срочно вызвать из Шуи в Петроград товарища Фрунзе. Поверьте мне, этот человек – настоящий полководец-самородок. После того как большевики возьмут власть, главковерхом должен стать не генерал, а человек из народа, большевик. Фрунзе с этой ролью наверняка справится. Генерал Новицкий поможет товарищу Фрунзе побыстрее войти в курс дела. Я думаю, что они сработаются. Во всяком случае, в нашей истории они прекрасно ладили и довольно успешно руководили боевыми действиями на Восточном и Туркестанском фронтах.
А вам, товарищ Сталин, желательно кроме премьерских обязанностей принять на себя и обязанности военного министра. Или, лучше, комиссара. Мы знаем, вы справитесь.
Сталин в ответ только крякнул, а я продолжил:
– В день Д из стотысячного гарнизона Петрограда за Керенского вступятся лишь считаные единицы. По нашим данным в той истории, за неделю до начала вооруженного восстания в поддержку большевиков выступили Егерский, Гренадерский, Московский, Волынский, Павловский, Кексгольмский, Семеновский, Финляндский, Измайловский, Преображенский полки.