- Складно поешь, касатик… Только, что
мы с этим делать-то теперь будем, а? Как там в анекдоте про Сталина
и Рокоссовского… завидовать будем? Или валить из этого серпентария
подобру-поздорову?
***
На следующий день за ворохом текущих дел, руганью с командирами
«рюриковичей» по поводу демонтажа грот-мачт и поспевших к вечеру
артурских новостей об очередном набеге японских миноносцев,
попытавшихся добить стоящий на мели у Тигровки «Ретвизан», Петрович
так и не сумел переговорить с Василием тет-а-тет, дабы обсудить
прочитанное. Он решил сделать это завтра, за завтраком. Но сбыться
этим планам было не суждено.
Утром 26-го февраля, когда
владивостокское морское начальство смаковало свежую телеграмму из
Артура, где многострадального «Ретвизана» смогли-таки затащить в
гавань ваккурат к прибытию адмирала Макарова, Камимура все же
объявился возле Владивостока.
Василий, в принципе, угадал верно.
Задержка у японцев была вызвана необходимостью собрать разосланные
за «Варягом» броненосные крейсера в кулак, добавить к ним пару
наиболее быстроходных броненосцев Того и забункероваться. Сейчас к
Владику подошли не только броненосные крейсера «Идзумо», «Ивате»,
«Якумо», «Адзума», но и броненосцы – трехтрубный «Сикисима» со
своим систершипом «Хацусе». Последняя пара входила в число
сильнейших броненосцев мира, и пока она была в море и сохраняла
боеспособность, выход крейсеров Владивостокского отряда из Босфора
Восточного был равноценен самоубийству. Силам Камимуры были также
приданы бронепалубные крейсера «Касаги» и «Иосино».
Как и предполагал Петрович, японцы,
справедливо опасаясь русских минных полей, о координатах которых им
было примерно известно, а также плавучего льда, не рискнули войти в
Амурский залив. И вместо этого направились в Уссурийский, где,
несмотря на небольшие помехи в виде отдельных льдин, любезно вышли
прямиком на недавно установленное минное поле. Дав несколько залпов
по фортам сухопутной линии обороны «Суворов» и «Линевич», на втором
галсе корабли Камимуры перенесли огонь на гавань, с расстояния
примерно в пять с половиной миль.
Руднев успел к этому моменту прибыть
на свой тщательно замаскированный командный пункт, развернутый на
сопке, метрах в семистах от ограды форта «Линевич». Откуда он и
планировал осуществлять общее руководство боем. Подождав для
верности еще пяток минут, чтобы на минное поле втянулась вся
японская кильватерная колонна, он приказал замкнуть цепь
заграждения и открыть огонь.