Человека за стойкой не было.
– Мне нужно позвонить, – сказал он мальчику, с ухмылкой стоявшему у пальмы в горшке. – Это очень важно… Телефон! Телефон! – закричал он, жестикулируя, потому что мальчик не подал виду, что понял.
Мальчик подошел к стойке, вытащил из-под нее старомодный аппарат и поставил сверху. Даер вынул из кармана письмо – посмотреть номер гостиницы Уилкокса. Мальчик попробовал письмо у него взять, но Даер списал номер на оборот конверта и отдал его. Вошел какой-то толстяк в черном плаще, попросил ключ. После чего постоял, просматривая газету, развернутую на стойке. Пока мальчик набирал номер, Даер думал: «Если он вышел ужинать, мне придется все это проделать заново». Мальчик сказал что-то в трубку и передал ее Даеру.
– Алло?
– Отель «Атлантида».
– Мистера Уилкокса, пожалуйста. – Имя он произнес очень отчетливо. Наступила тишина. «Ох, боже мой», – подумал Даер, злясь на себя за то, что ему так или иначе не безразлично, на месте Уилкокс или нет. Что-то щелкнуло.
– Да?
То был Уилкокс. Секунду Даер не знал, что сказать.
– Алло? – сказал он.
– Алло. Да?
– Джек?
– Да. Кто это?
– Это Нелсон. Нелсон Даер.
– Даер! Вот это да, господи боже мой! Так вы все-таки добрались. Где вы? Приезжайте сюда. Знаете, как добраться? Лучше возьмите такси. А то заблудитесь. Где вы остановились?
Даер сказал.
– Господи! Это же… – У Даера сложилось впечатление, что он сейчас скажет: помойка. Но тот сказал: – Это же практически за границей. Ладно, подъезжайте сюда, как только сможете. Вам содовой или воды?
Даер рассмеялся. Он и не знал, что будет так рад слышать голос Уилкокса.
– Содовой, – ответил он.
– Секундочку. Послушайте. У меня есть мысль. Я вам перезвоню через пять минут. Никуда не выходите. Дождитесь моего звонка. Просто сидите на месте. Мне надо только секундочку, кое-кому позвонить. Здорово, что вы здесь. Сейчас перезвоню. Лады?
– Хорошо.
Он повесил трубку и подошел к окну постоять. Дождь, бившийся о стекло, просочился внутрь и стекал по стене. Кто-то положил на пол тряпку, чтобы впитывала воду, но теперь она плавала в мелкой лужице. В двух-трех сотнях футов от гостиницы был фонарь. Под ним на ветру взад-вперед метались поблескивавшие острия пальмовой ветки. Даер принялся расхаживать с одного края маленького вестибюля на другой; мальчик, стоявший у стойки, пристально за ним наблюдал, заложив руки за спину. Даер немного злился на Уилкокса из-за того, что приходится ждать. Тот, конечно, считал, что он звонит из номера. Интересно, подумал Даер, много ли зарабатывает Уилкокс в своем бюро путешествий. В письмах говорил, что да, но Даер помнил, что по натуре своей Уилкокс многовато блефует. Его восторженность не обязательно значила больше того, что ему требовался помощник, и он предпочитал, чтобы им стал кто-нибудь знакомый (плата была достаточно низка, а за билет от Нью-Йорка Даер платил сам), или что его радовала возможность показать свою важность и великодушие; эта возможность сделать щедрый, по мнению Уилкокса, жест ему бы приглянулась. Даер считал, что, скорее всего, дело в последнем. Дружба их никогда не была особо тесной. Хоть они и знакомы с детства – отец Уилкокса служил семейным врачом Даеров, – ни тот ни другой никогда не проявляли к жизни друг друга ничего, кроме вежливого интереса. Между ними было мало общего – даже возраст, вообще-то, поскольку Уилкокс был на десять лет старше. Во время войны Уилкокса отправили в Алжир, а потом Даеру никогда не приходило в голову интересоваться, что с ним стало. Однажды отец вернулся домой и сказал: