…Дверь бесшумно открылась на хорошо
смазанных петлях. Полная тишина. Я включил свет и понял, что на
первом этаже никого нет. Где же Инна? Поставив пакет с едой на
телефонный столик, я поднялся на второй этаж и направился в дальнюю
спальню, пока еще ничего толком не понимая, но каким-то шестым
чувством ощущая необъяснимую тревогу.
Вот и спальня. Здесь тоже горел свет,
правда не так ярко, как на первом этаже, но я сумел разглядеть на
нашей супружеской кровати два обнявшихся обнаженных тела.
Инна знакомо закинула голову,
вжимаясь затылком в подушку и разведя сжатые в кулаки руки. Она
закрыла глаза внимая накатывающимся раз за разом волнам страсти.
Голова ее дергалась в такт толчкам волосатого и мускулистого
мужского тела, ноги оплели бедра молодого мужчины, приподнявшегося
над ней на локтях, победно рычащего, с кривой ухмылкой смотревшего
ей в лицо.
Мне показалось, что ноги вросли в пол
еще и от того, что она не кричала, не вырывалась. Мой взгляд застыл
на аккуратно сложенном на стуле платье, и я услышал до боли
знакомый задыхающийся от страсти голос жены:
- Глубже, глубже!.. О, Боже, как
хорошо!..
Словно очнувшись, я рыкнув что-то
неразборчивое, и двое на кровати наконец меня увидели.
Волосатый любовник, словно
подброшенный невидимой пружиной, отпрыгнул в противоположный от
кровати угол. Его мужское достоинство быстро скукожилось. Пытаясь
прикрыться одной рукой, он выставил другую руку, словно пытался
оградить себя от моего взгляда.
– Не надо! Она сама, сама!
Пожалуйста, прошу!
Я не колеблясь прибил бы его, будь он
одетым. Но на совершенно голого как-то не поднялась рука.
Инна спокойно встала, с блуждающей на
лице улыбкой взяла лежащее на стуле платье и направилась прочь из
комнаты, мимоходом бросив мне со спокойным лицом:
– Оставь его в покое, он здесь не
причем...
Слышно было, как хлопнула дверь
смежной комнаты. Я стоял, как оплеванный. Любовник робко сделал шаг
к своей одежде, видя, что его не трогают, схватил штаны и принялся
лихорадочно одеваться.
Через какое-то время в комнату снова
вошла Инна, пахнущая мылом и духами, высоко подняв подол платья,
она поправила чулки и уселась на диван. Я продолжал стоять, опустив
голову стараясь не глядеть на нее. Она в конце концов не выдержала,
подошла вплотную, гордо вскинув голову, усмехаясь, посмотрела мне в
лицо: