– Молчи! – крикнул ей Петр и выбежал из опочивальни.
– Государь! – встретил его встревоженный спальник. – Повели, как тут быть. Прискакал из Кукуй-слободы немчин, а с ним немчинская девка простоволосая да два московских стрельца; требуют, чтобы тебя разбудили, а не то, говорят, всем худо будет.
– Прикажи прогнать, пусть утром приходят.
Глаза Петра сверкнули; он сразу сообразил, что только что-нибудь важное вынудило его друзей из Немецкой слободы примчаться в Преображенское, в его дворец.
– Стрельцов сюда, в этот покой! – распорядился он, указывая на соседнюю комнату. – Поставить караулы, не выпускать их никуда и к ним никого не допускать, а тех двух немчинов ко мне!
Спальник бесшумно исчез.
– Ой, эти безбожники стрельцы! – воскликнул, оставшись один, Петр. – Когда же мне удастся раздавить их проклятые змеиные гнезда?.. А все сестра со своим Васенькой… яд-баба! Все от нее… вся… смута… весь раздор…
По своей натуре Петр никогда – ни в юности своей, ни в зрелых летах – не был храбр[15]. В этом отношении в него перелился характер его отца – Тишайшего.
Всякие излишества ослабляли его организм, а стало быть, и волю. Он никогда не был ни умен, ни находчив, но зато природа наградила его повышенным упрямством. Упрямство, но не сила воли, есть недостаток человека, и то мнимое могущество характера Петра, о котором так много говорилось впоследствии, было не более как самодурством прирожденного деспота, далеко не умного, но хитрого, лишь умевшего пользоваться обстоятельствами и приноравливаться к ним; впоследствии бегство из-под Нарвы, где была брошена вся армия, появление на Полтавском поле, когда битва была уже окончена, позорный откуп от визиря во время турецкой войны, не говоря уже о стрелецких казнях 1699 года, совершенно ненужном перенесении столицы на окраину государства, причем нужно было вовсе не открытое море, а возможность бегством за рубежом спасти свою жизнь; кровавые расправы со всеми, кто был слаб, и ухаживание за теми, кто так или иначе был выгоден, все это в достаточной мере показывает, какова была природа этого второго из грозных царей России.
Но в то же время Петр Алексеевич обладал недюжинными способностями актера и всегда умел маскироваться, так что только самые близкие люди видели, каков он в действительности. Таких близких было очень немного, но для них Петр не был загадкой. Они умело пользовались им ради создания и упрочения своих собственных выгод, и впоследствии деспот стал покорной игрушкой в их руках.