Встретились у калитки Чука. Из хибары, несмотря на затворенную дверь, слышны были скандальные голоса – женский и мужской.
– Дядька Юра и тетка Анюта выясняют, кто из них самый хороший! – хмыкнул Чук. – Дядюшка раздобыл вчера чекушку и накачался. На радостях. Узнал, что скоро приезжает цирк. Его туда принимают иногда на работу, униформистом. Это те, которые там вроде прислуги, в мундирах… Раньше-то он был жонглером, а потом начал пить, мастерство растерял, но все равно говорит: «Без цирка не могу». Ну вот и берут по старой памяти. Он все-таки кое-что умеет…
Костик подивился, что у Чука такой необычный дядюшка, но главные мысли его были о другом: разлилась ли за старой заводской стеной лужа? А то получится, будто нахвастался зря.
Подошел Бомбовоз. Да не один, а с тощим и будто всегда испуганным Толькой Башмачкиным, по прозвищу Бамбук (ну очень уж тощий!). Попросил:
– Пусть идет с нами. Мы с ним вместе целый год за одной партой. А то он, когда один, все какой-то нерешительный…
Бамбук виновато хлопал пшеничными ресницами.
– Ну, пусть идет, – сказал Чук и посмотрел на Костика.
– Пусть, – согласился Костик. Даже приятно стало, что от его решения что-то зависит.
Они пошли дальше, по улице Герцена, мимо большого деревянного дома, где жил Вадик Саранцев. Дом был частный, принадлежал известному в городе семейству, главным в котором был врач Серафим Евгеньевич Саранцев, отец Вадика.
Вадик на просохшем под мартовским солнцем крыльце возился с велосипедом (хорошо быть сыном знаменитого врача: свой велосипед у человека). Пройти мимо и ничего не сказать было неловко.
Бомбовоз небрежно сказал:
– Здоро́во, Саранча…
Вадик обрадовался, будто ждал этой встречи.
– Физкульт-привет! Помогите натянуть цепь! А то все время соскакивает, проклятая!
Вадику помогли: дело нехитрое. Вадик с удовольствием покрутил колесо и спросил:
– Вы куда топаете?
– Так… по делам, – неосмотрительно проговорил Костик.
– Ой! А можно с вами? А то совершенно нечего делать.
– У тебя же колёса, – возразил Бомбовоз. – Катайся хоть целый день.
– Одному не хочется. И дороги еще грязные… А с вами, значит, нельзя?
Тогда Чук сказал так же, как про Бамбука:
– Пусть идет… – И добавил: – Только больше никого не надо. Зачем нам толпа…
– Правильно. У нас дело тайное… – добавил Костик, потому что сейчас был главным: он один знал дорогу к похожей на морской пролив луже.