– Вот что, снимай это дело. И повесь вон туда, на батарею. А я устрою горячую воду…
– Ой, Мак… неудобно…
– Хочешь помереть от чахотки? Да не стесняйся: никого дома нет…
То, что не надо стесняться его, Мака, подразумевалось как бы само собой. Они же спаслись от одной беды!
Он сбросил ботинки и, оставляя мокрые следы, убежал в ванную. Сдернул с гвоздя жестяное корытце, грохнул им об эмалевое дно, пустил из крана тугую струю. Вода была вполне горячая, без скидок на морозы. Корытце отозвалось жаром, паром и гудением. Мак положил над ним, поперек ванны, полку от старого стеллажа, получилась скамья. Он сбегал на кухню, принес тюбик горчицы, выдавил в воду желтого червяка, разболтал. Горячо, но терпимо. Так и надо.
– Маша, где ты там? Иди сюда!
– Куда идти? Я заблудилась! Такая квартирища…
Мак выскочил в прихожую. Маша смущенно топталась на коричневых половицах голыми белыми ногами.
– Пошли…
– Ой… – Она слегка заупиралась, видимо машинально.
Мак взял ее за локти, буквально вдвинул в ванную. Рывком усадил на скамью, развернул. Маша снова ойкнула и вздернула ноги. Мак ухватил их за щиколотки, решительно поставил в корытце, жестяное дно гулко прогнулось.
– Ай, Мак! Горячо же!
– Не дрыгайся! Скоро притерпишься…
– Я сварюсь!
– Зато не будет никакой простуды. Это мамино решительное средство…
Все-таки приятно чувствовать себя спасителем слабого симпатичного существа. Этакое пушистое тепло щекочет жилки… Впрочем, «существо», наверно, не столь уж беспомощное. Да и симпатичности у него – одни лишь веснушки. Они, кстати, совсем теперь не видны – растворились в свете желтого плафона… Хотя нет, иногда все же проблескивают.
Маша опять хотела поднять ноги.
– Терпи! – Мак пальцами надавил на ее твердые коленки.
Они стали мокрыми, заискрились, и – вот забавно! – на них, так же, как на щеках, мелькнули чешуйки овсяного света. Мак смутился и отвел глаза.
– Жарко, – пожаловалась Маша.
– Сними свитер, я повешу…
Маша послушно стянула зеленый свитерок, взъерошив при этом желто-серые кудряшки. Протянула Маку. Он унес его на вешалку, предупредив через плечо:
– Не вздумай выскакивать!
А ноги все еще ломило от холода. В комнате он стянул сырые носки, вылез из пиджака и брюк, сбросил рубашку. Остался в тоненьком спортивном костюме. Поддернул до колен узкие штаны и вернулся к Маше. Она сидела тихо, уже не пыталась выдернуть из воды ноги.