Вот и пялился Вячеслав Михайлович в окно, смотрел на летящий
снег, потирал грудь ладонью. Болело там, тянуло и мозжило. Не тело,
нет, тревога. Старшенький, Алик, неслух. В армию пошел. На хрена,
непонятно. Предлагал же отмазать. С нынешними-то возможностями и
проблем бы никаких не было. Оформили бы так, что и комар носу не
подточит. Так нет же, по своему сделал. Впрочем понятно, это у них
в станице атмосфера такая. Поступи сынок по другому, там бы его не
поняли. Но ведь не сошелся же свет клином на этой станице? А вот
для Алика похоже сошелся. А ему, отцу, теперь мучайся. И хоть бы
писал письма, гаденыш мелкий. Нет, одно то коротенькое черкнул и
все, тишина. Что там у него творится, что происходит, бог
весть.
А ведь девочке-то своей пишет наверное. Вячеслав Михайлович
ощутил нечто похожее на ревность. А потом надежду. А ведь и правда,
вполне возможно, что она поделится вестями от непутевого сыночка.
Настроение пошло вверх, боль в груди стихла. А тут и машина
повернула. Это они уже до поворота добрались, получается. Не
заметил даже, как за раздумьями время пролетело. Ветер, что на
трассе толкал машину в бок, теперь бил прямо в лоб. Видимость
упала, дворники едва справлялись и Володя еще сбросил скорость. А
потом, потом вдруг все кончилось.
Буря внезапно прекратилась, словно ножом отрезало. Злая метель
осталась сзади, стояла темной стеной в зеркале заднего вида. А
вокруг было Чудо. Ясное небо, солнечные зайчики на снегу, пушистые
белоснежные хлопья, что изредка опадали на землю. Кортеж прибавил
скорость, пересек мост. Проехали мимо круглого здания рынка. По
случаю буднего дня, пустого. Машины отразились в огромных стеклах и
начали подъем на станичный холм. На площади свернули направо, потом
еще пара поворотов и вот она, цель поездки, просторная стоянка у
резиденции правителя. Вячеслав Михайлович выбрался из машины,
размял ноги и с удовольствием закурил.
Легкий морозец пощипывал щеки, дымок сигареты свивался легкими,
причудливыми кольцами. Завойский скользнул взглядом по членам
комиссии, что выбирались из своих лимузинов и перевел взгляд на
здание графской резиденции. Вроде бы не в первый раз он уже видел
эту постройку, но не переставал удивляться красоте и соразмерности
дома. Станичники вложились от всей души. Наняли архитектора,
участвовали в самом процессе строительства. И это отношение
каким-то мистическим образом чувствовалось. Здание словно впитало в
себя любовь и преданность строивших его. Смотрело с достоинством
стрельчатыми окнами, кивало дружески ажурным флюгером с конька,
улыбалось широкими дверями. Пробрало даже чиновников. Они стояли у
крыльца тихой стайкой. Кто-то кашлянул было неуверенно. Но тут
открылась одна из деревянных створок и на крыльцо вышел дворецкий в
камзоле с позументами. Он вежливо поклонился и сделал приглашающий
жест рукой.