Тем временем процедура шла своим чередом. Троица эскулапов
устроились возле койки. Вера сидела, молодежь пристроилась у нее за
спиной. Только руки положили матери на плечи. В паху на мгновение
стало щекотно.
— Видишь? — Это женщина подала голос.
— Ага, — а это уже дочь, — камушки маленькие. Сейчас уберу.
Потом коротко кольнуло в груди, во рту появился странный
привкус. Словно после бормашины. И тут все кончилось.
— Готово, — Семен говорил баском, солидно, — в общем и целом
организм здоровый. Немного почистили камни, укрепили сердечную
мышцу, кариес начинался, его тоже санировали. Все, прием
окончен.
Троица хуторян исчезла за дверью. Гость сел и прислушался к
ощущениям. Тело воспринималось на удивление хорошо. Нигде не
болело, более того, чувствовался прилив энергии.
— Ну как тебе? — Дед улыбался.
— Обалдеть, — старый товарищ не кривил душой. Он и правда был
впечатлен.
Старики перебрались в дом. Саня понаблюдал за тем, как Вера
шустро собирает на стол. Отметил ассортимент закусок. Взял дольку
кровяной колбасы, положил в рот, причмокнул.
— Сынок твой, Вова, повышает мастерство. От раза к разу разница
видна невооруженным взглядом.
— Ну а что ты хочешь, — дед отозвался горделиво, — весь в меня.
Такой же упертый.
…После обеда пили чай. Вера выставила домашний ноздреватый сыр
со слезой, розетки с вареньем. Гость только головой качал, глядя на
такое изобилие. После выбрались на крыльцо, проветриться. Хозяин
закурил, посмотрел на друга.
— Слушай, Саня, — начал он неторопливо, — что там слыхать, в
ваших горних сферах? А то до нас какие-то странные слухи
доходят.
— Странное что-то творится. Сам не пойму. Перестройка,
гласность, реформы какие-то. Боязно мне, Вова.
— В смысле?
— В самом что ни на есть прямом смысле. Когда это у нас какие-то
реформы происходили тихо и мирно? Ох, боюсь, не миновать нам лихих
времен. А кроме того, говорят, что кооперативы разрешат. Может быть
вам оформиться чем-нибудь эдаким, как думаешь?
— Это обмозговать надо, — дед настолько глубоко задумался, что у
него даже папироса потухла. Он попытался затянуться, втягивая щеки,
не преуспел и чертыхаясь прикурил по новой.
— И вот еще что, — Саня смотрел грустно, — попрут меня скоро.
Возраст, молодые на пятки наступают. Ждут не дождутся, когда я им
кресло уступлю. И вот какая у меня идея возникла. Возьмешь мое
семейство в соседи, Вова?