хрупкая.
"Прекратится или во что-то превратится" – вот в чём вопрос?
Тишина –
безразличная,
вялая.
"Господи, – спрашивал я, – ты меня слышишь?"
Ни звука. "Насинг!"
Устало мерцали напуганные звёзды.
Загадкой замерла Газа.
– Сержант, – заговорил Гилад, – там гибнут дети, да?
– Бывает, что и дети…Война… – я посмотрел на полевую рацию – в любую минуту мог поступить приказ: "Со Злом пора покончить …"
Мы ждали.
Клонило ко сну.
"Хорошо живётся кошкам, – думал я. – Говорят, на сон у них уходит большая часть жизни"
Встряхнув головой, отжавшись двадцать раз на руках, глотнув воду из фляги, выдохнув из себя "Dum spiro spero"[7], я мысленно переносился в Древнюю Грецию, где царь Эдип, вызвав к себе во дворец Креонта, выпрашивал совет: "Как истребить? И в чём зараза эта?" "Изгнанием, – отвечал Креонт, – иль кровью кровь смывая"[8]
Спать хотелось упорнее, чем жить.
– Вздремни, сержант, – сказал ефрейтор Фима. – Я присмотрю…
Я признательно склонил голову:
– Разве что на чуток…
В меня проник сон –
куда-то отлучился царь Эдип,
в небе нарисовались знаки-символы,
на пустырь въехал танк, из открытого люка которого донеслось: "Не сотвори себе кумира!.."
А потом я увидел печальное лицо Лии.
– Неподалёку от Иерусалима упали две ракеты… – сказала Лия.
Я стиснул губы.
– Мне страшно…
Мои губы разжались.
– Лия, потерпи. Когда я вернусь, то возьму напрокат лодку, и мы с тобой заплывём далеко в море.
– Туда, где большие акулы?
Я угрожающе постучал зубами.
– Да, где огромные голодные акулы.
– Они способны проглотить наши вёсла?
– Очень способны.
– И что же станет с нами?
– Вернёмся на берег вплавь.
– А если выбьемся из сил?
– Тогда примемся громко звать на помощь.
Лия поёжилась, будто от холода.
– Лия, не бойся, – сказал я. – Думай о чём-то хорошем. Обо мне думай…Если подумаешь обо мне, то страх уйдёт.
– Я так и делаю. А когда ты вернёшься?
– Вот покончим с…
Кто-то тронул моё плечо.
Лии не стало.
Танк оставил пустырь.
По небу рассыпались знаки-символы.
"Чуток оклемался?" – спросил ефрейтор Фима.
Я повертел носом. Поиграл ушами. Поинтересовался, снятся ли сны Фиме. Он посетовал на то, что сны приходят к нему большей частью нелепые. Однажды он увидел во сне президента Клинтона. Тот катался по лужайке Белого дома на трёхколёсном велосипеде, а он, Фима, стоял в стороне и играл на саксофоне.