Николай извлёк из своего репертуара очередной анекдот: "Ой, доктор, что это у меня там?" Доктор посмотрел. "Так ведь у тебя в спине торчит нож! Наверно, больно?" "Нет, доктор, щекотно!"
Рядовой Иона впал в исступление. Он напоминал измождённого удава.
– Этого быть не может! – бушевал он, стараясь поочерёдно дозировать степень яростного шума и умеренного рычания. – Какого чёрта мы в этой пыли провалялись? Чего мы добились нашей вознёй? Зачем я теперь чувствую себя так, будто на мне надет шутовской колпак? К чему нас целую неделю ни за что ни про что е…Целую неделю! Почему нам не позволили покончить со Злом? Лично я бы…
Иона перевёл дыхание и выжидающе уставился на меня.
– Говори, Иона, говори, – разрешил я. – Хорошо молчать труднее, чем хорошо говорить.
Иона облизнул губы.
– Теперь, после всех этих паршивых дней и ночей, после наших попыток проявлять самообладание, нам говорят, чтобы мы из Газы убирались? Ну и сели мы в лужу! За что мне тащить в себе чувство, будто я половая тряпка или нечто полуживое?
– Лучше нечто полуживое, чем неживое нечто, – заметил Николай.
Иона продолжил:
– Сержант, теперь наша душа в печали, и нам бы прийти в себя. Теперь бы нам на недельку увольнительные…Мы бы душой отошли. Нам бы навестить ресторан "Здоровый желудок", где подают пельмени в масле и креветки в винном соусе. Думаю, если глотнём немного шампанского, а то и чуть больше, чем немного, то это нас малость взбодрит, во всяком случае, тогда мы сможем заставить себя изобразить, так сказать, хорошую мину при проигранной игре.
– Поговорю с командиром роты, – обещал я. – Только прежде утопите маленькую ящерку в своей моче.
– Это зачем? – опешил ефрейтор Фима.
Я сослался на обычай древних римлян, которые утверждали, что если утопить в человеческой моче маленькую ящерку, то она исполнит любое желание.
У ефрейтора Фимы увлажнился лоб.
Николай, громко икнув, пробурчал:
– Игра ещё не доиграна…
– Доиграем, – сказал Иона и добавил: "После похода в ресторан "Здоровый желудок".
Ефрейтор Фима насторожился.
Иона пояснил:
– Кончил дело – гуляй смело!
Ефрейтор Фима внёс коррективы:
– Кончил дело – вымой тело!
Себя я спросил: "Кто же мы после этого?" Себе же ответил: "Нелепые посланники, посланцы, …анцы?"
Ефрейтор Морис лежал на спине и разговаривал с небом. Я вмешиваться не стал, догадываясь, что вести разговор с небом можно до бесконечности.