Она радостно улыбнулась, испытав огромное облегчение – как и ее захлопавший в ладоши сын, – когда два последних противника Колина побросали свои деревянные мечи и, задыхаясь, заявили, что на сегодня с них хватит. Он продержался дольше их всех. А все остальные сказали, что надо отдохнуть. И все они выглядели вконец измотанными. Может, они и наносили ему удары в такие места, что на поле боя он давно был бы мертв, но при отсутствии настоящего смертельного удара Колин выстоял один против всех. Более того: хотя рубаха на нем была мокрая от пота и липла к груди и плечам, он, казалось, готов был снова сразиться с ними.
Словно почувствовав ее взгляд, он посмотрел вверх, на окно. Его точеные черты смягчились, и он поднял руку в немом приветствии.
Джиллиан определенно не собиралась махать ему в ответ. К тому же его приветствие относилось вовсе не к ней – она поняла это мгновением позже, увидев, как Эдмунд радостно размахивает над головой ручонкой.
– Теперь мы можем спуститься во двор?! – крикнул ее сын. Но Колин находился слишком далеко и не мог услышать мальчика.
Горец еще какое-то время смотрел на окно, потом повернулся и куда-то пошел.
Джиллиан опустила сына на пол, затем плотно закрыла окно и заперла ставни.
– Капитан Гейтс скоро придет за нами. – Она наклонилась к сыну, так что их глаза оказались на одном уровне. – Что мы узнали о терпении?
– Это добродетель! – Эдмунд улыбнулся, гордясь тем, что запомнил. А она гордилась своим сыном.
– Отлично! – Джиллиан рассмеялась и привлекла мальчика к себе, чтобы поцеловать его мягкие пушистые локоны. – А теперь… Почему бы нам не поиграть вместе на лютне, пока наш славный капитан не придет за нами?
Бросив тоскливый взгляд на закрытое окно, мальчик кивнул и сунул в рот палец.
– Ты научишь меня новой песне, мама? – спросил он, не вынимая палец изо рта.
Джиллиан уже протянула руку, чтобы достать свой любимый инструмент, но, услышав вопрос малыша, обернулась, изобразив недоумение.
– Ты думаешь, что сможешь выучить еще одну?
– Я могу выучить все, разве нет?
– Да, дорогой. – Она улыбнулась, протягивая сыну лютню меньшего размера. – Конечно, ты можешь. Никогда не позволяй никому говорить иначе.
Джиллиан ждала, когда Эдмунд усядется и возьмет первую ноту, но тут в дверь постучали. Она поняла, кто это, потому что стучавший не вошел сразу же, а ждал, когда она предложит ему войти.