– На Фучика… в «Корсар», – голос Саши был властно-расслабленным.
«Жирует, сука», – подумал водитель и бодро рявкнул:
– Сделаем…
Людмила Николаевна Дайнеко – руководитель межбанковского бизнеса, зампредправления, перспективный руководитель казначейства, заканчивающая второй год на такой высокой должности, сидела отнюдь не у себя в кабинете, как думал Саша, а на большом совещании у председателя правления. Совещание затягивалось. Зампреды и руководители направлений докладывали о результатах работы, вынимая на свет как можно больше совершенных ими подвигов. Они показывали диаграммы и графики, которые красными столбиками кричали, что прогресс есть. Сравнительная статистика с аналогичными периодами хором пела – прогресс немалый. У всех все спорилось. Проблемные вопросы решались. Все хорошо.
Во главе стола для совещаний на самом дорогом в банке кожаном кресле сидел невысокий, хорошо сложенный мужчина. Он слушал доклады но, к удивлению и удовольствию присутствующих, вопросов задавал мало. Его стальной взгляд просто был устремлен в одну точку и не искал жертву.
Плановое совещание шло, но ему было не до этого. Он знал, что его взгляд, его вопросы, само его присутствие вызывает у всех животный страх. Крайне редко пускавший совещания на самотек, он сейчас сделал это. Докладчики с замиранием сердца заканчивали свои доклады, ожидая каверзных вопросов, назначения невыполнимых заданий и наказания. А оно, это наказание, могло последовать мгновенно, хлестнуть по лицу и по карману, а иногда, в последнее время все более часто, рубануть по должности и карьере. И тогда пиши – пропало. А люди-то к деньгам большим привыкли. Вот и тряслись листьями осиновыми. Но пока совещание не закончено – не пронесло. Это как в бою – может убить и последней, и самой шальной пулей.
Человек во главе стола думал о трех миллионах долларов, его личных долларов, с которыми получилась одна небольшая неприятность.
Неприятность надо было как-то исправлять, что сейчас и делалось. Сумма была не такая большая, но он, как руководитель крупного банка, был человеком публичным и боялся, нет, нет, нет… он не боялся и даже не опасался, а ему не был нужен возможный резонанс. Ему должны были позвонить. И сказать, что все в порядке. Как это сделают – ему было все равно. Он дал необходимые указания и ждал только одного результата.