- Уважаемый, не подскажете где мы
сейчас? – я повернулся к ближайшему соседу.
Тот презрительно на меня посмотрел,
потом сплюнул и лег спать повернувшись ко мне спиной, все своим
видом проигнорировав мой вопрос.
- Это сортировочная – раздался голос
с противоположной стороны – ты теперь как и все мы – раб…
Я вскинулся и посмотрел на
ответившего. Но мужик тоже отвернулся и лег спать. В смысле раб?
Что за фигня? Кто меня взял в рабство? Хотя мозг уже
проанализировал ситуацию и сам дал ответы на мои вопросы. Пройдоха
Макар сразу понял, что я вру и не местный, даже не с этого
континента. Он позарился на мою одежду и подсыпал снотворное в
молоко, поэтому и не пил его сам. Когда я уснул, меня раздели до
нитки, одели какие-то лохмотья и продали в рабство охотникам за
головами. Теперь меня продадут на ближайшем рынке как какое-то
животное. Так дело обстояло в Степи у кочевников, не думаю, что
здесь какие-то другие правила.
Была ночь, пространство в сарае
освещалось несколькими масляными светильниками, но все не обращая
на них внимания прекратили разговоры и легли спать. Что ж попробую
и я связаться с родными. Но как я не пробовал, как не крутился, но
ничего не вышло. Я всего лишь вырубился и уснул ближе к утру,
провозившись всю ночь. Вообще это был конечно глупый поступок,
спать рядом с двумя отмудоханными мною мужиками, но накатила такая
апатия и мне стало все равно.
Проснулся я от пинка по ребрам. Тут
же сгруппировавшись, я закрыл голову и живот, а ногой провел
классическую подсечку, как мне показывал в Академии Мэтр Норрис.
Казалось это было целую вечность назад, а оказалось всего два с
половиной года прошло. С грохотом мужик в кожаных доспехах, с
коротким мечом на поясе и дубинкой в руках, упал на земляной пол.
На меня тут же налетели еще трое таких же дуболомов и стали
мутузить меня дубинками. Я закрывался как мог, даже пару раз
ответил руками и ногами. Но я не Джеки Чан и даже не Брюс Ли, меня
огрели дубинкой по затылку и я потерял сознание.
В себя я пришел привязанным к
деревянному столбу. Все тело ломило от немыслимой боли. Один глаз
заплыл, а второй слипся от крови, я ничего не мог разглядеть
вокруг, только то, что я привязан к столбу, лицом к нему. Еще и
весеннее солнце стало припекать. Во рту все пересохло, и я
прохрипел: