Она, отшив нереальную толпу поклонников, отхватила себе первого парня, нет, не на курсе, а в институте, побогаче и поумнее, а потом и его променяла на более платежеспособный вариант. Тут поневоле задумаешься о существовании колдовства и всяких там приворотов. Однажды один из тайно влюбленных в Гринько одногруппников описывал её внешность под таким углом, что не будь я знакома с оригиналом, решила бы, что слушаю художественное описание шедевра Крамского «Неизвестная»**: интригующая тайной, созданной мастером кисти и манерной элегантностью полотна. Особенно меня поразила фраза «она вся как будто сияет изнутри».
И вот сейчас, старое зеркало пленяло взгляд, отражая меня и не меня одновременно. Кожа мерцала жемчужным светом, таким, как ночное светило в полнолунье, ненавязчивым и таинственным, в моих скучных, карих глазах заискрились изумрудные звезды, губы стали насыщеннее и пухлее, словно я долго их кусала, а волосы блестели и лежали красивой волной как в рекламе шампуня от перхоти.
- Фень, - отвлекла я лиса от хищного созерцания нахохлившегося воробья за окном, - ты мне сразу скажи, чего ждать, а? Что-то мне страшно.
- Не дрейфь, прорвемся, - фыркнул пушистый, - бери чемодан, в гостиницу уже не вернемся, от «наци»*** сразу в особняк, надо проверить кое-что.
На мой вопрос что, лис предпочел не отвечать, а обернулся привычным кулоном, и замер, в немом совершенстве.
Здание НацТраст Шварца было старым, каким-то лубочным, как будто построено в псевдорусском стиле и даже войдя в него ощущение, что я в ГУМе не прошло. Несколько этажей пассажа – рабочих линий, арочно-сетчатый потолок, гранит, тарусский мрамор, зеркала и позолота лишь усилили ощущение. Но немое восхищение архитектурой наткнулось на мель непонимания, и через десять минут я поняла, почему фенек называл клерков постыдным «наци». А через двадцать минут, я посчитала его эпитет слишком мягким и придумала не один десяток своих собственных, куда как крепче и забористее.
- Этот еще расторопный, Даш, - шуршало у меня в голове, - видимо ты ему понравилась.
- Ёлки-иголки, а если бы я ему не понравилась? – шепнула я. Слышать мои мыли Феня не мог, и слава небу, поэтому приходилось говорить, пусть и тихо.
- Давай не будем о грустном, - хмыкнул лис.
А я, перевернула тридцать седьмую страницу странной анкеты и вновь погрузилась в дебри идиотских вопросов, напоминающих тест на IQ. Я еще смогла продолжить последовательность Фибоначчи и объяснить его связь с золотым сечением, но вот вспомнить год взятия Бастилии, угадать окрас камышовки или название первого фильма Феллини, мне было не под силу.