Так о какой плохой успеваемости может идти речь?!
– Вы прилагаете недостаточно усилий, – продолжал тем временем господин Коргрим. – Вы откровенно ленитесь. Но это ладно, это еще можно понять. А вот в том, что касается дисциплины…
– А что не так с моей дисциплиной? – не удержалась от вопроса я.
Ректор поджал губы и нахмурился. Взгляд его теперь был полон неподдельной укоризны и неудовольствия.
– Как это «что»? – раздраженно выдохнул он. – Во-первых, ваши прогулы. Во-вторых, хамство преподавателям.
У меня от изумления даже рот приоткрылся, а ректор не постеснялся пояснить:
– Возьмем, к примеру, прошлый понедельник. Вы не появились ни на одной паре. Ни на одной, Дарья! Это неслыханно, уму непостижимо. Тем более при такой низкой успеваемости. А вчера? Вы фактически сорвали лекцию уважаемого лорда Глуна и потом попросту ушли с занятий. И после этого хотите сказать, что у вас нет проблем с дисциплиной?
Честно? Я буквально онемела.
Он ведь не хуже меня знает, где я была в прошлый понедельник! Ну а вчерашний инцидент на лекции… да ведь Глун сам меня отпустил! Сам!
Не удержавшись, я снова посмотрела на куратора первого курса факультета Огня. Тот все так же стоял у окна, спиной к нам, и молчал самым подлым образом. То есть опровергать слова ректора не собирался.
Нормально, вообще?
– Ну и еще один момент, – сказал ректор совсем хмуро.
Я резко повернула голову и уставилась на этого сморщенного годами циника. Что? Что еще такого ужасного мне собираются предъявить?
– Я наслышан о нравах вашего мира, Дарья, – произнес глава академии. – И, в силу возраста, многое могу понять. Но и вы поймите – это не Земля, это Полар. И наша мораль, наша этика не приветствует поведение, подобное вашему. Девушке не пристало бегать за молодыми людьми, Дарья. У нас это считается неприличным и, более того, распутным.
– И за кем же я, простите, бегаю? – ошарашенно выдавила я.
Ректор состроил неприятную гримасу и ответил:
– Как это за кем? За Кастом альт Роканом. О вашей чрезмерно бурной симпатии к этому, безусловно, блестящему студенту, вся академия знает. И я повторюсь, Дарья – такое поведение неприемлемо. Вы позорите не только факультет и свой мир, но и… всех женщин.
Ярость! Она поднялась из глубин души и накрыла с головой, заставив заскрипеть зубами. Я сжала кулаки и уже открыла рот, чтобы высказать старому интригану все, что думаю по поводу его так называемых аргументов, но… вслед за яростью пришла ледяная волна осознания. Эти аргументы не для меня – для Совета! Именно такой опишут иномирянку комиссии.