Заботливый.
Любящий. Самый лучший.
Она
обняла его за шею и чмокнула в щетинистую щеку.
—
Как здоровье? — поинтересовалась, заглядывая в карие глаза.
—
Я чувствую себя полным сил и энергии, — ответил уверенно. — Не понимаю, почему
до сих пор меня держат под домашним арестом?
—
Пап, перестань, — поморщилась, отстраняясь. — Просто так тебе бы не прописали
домашний режим. Кстати, сегодня в баре многие посетители пожелали тебе
скорейшего выздоровления. Это так мило.
Дирк
нахмурился и покачал головой:
—
Пока я тут прохлаждаюсь, моя семья тянет жилы, чтобы выжить. Джон бросил
основную работу, ты закинула учебу, а мать целыми днями обхаживает меня, словно
я немощный инвалид…
—
Пап…
—
…Эти докторишки ни черта не смыслят! Не могут отличить здорового от больного…
—
Папуль, — Эмили сжала ладонь отца, привлекая внимание, — мы справимся с этим.
Всё наладится. Наша сила — в единстве, помнишь?
Дирк
посмотрел на неё с теплотой в глазах:
—
Куколка, ты у меня совсем взрослая стала, — он взял её лицо в ладони. — Моя
умница. Прошу тебя, не запускай учебу. Женщине нужен тыл в виде образования.
—
Я помню это, — улыбнулась и встала, направляясь в свою комнату. — Сегодня как
раз собираюсь заняться подготовкой к зачётам.
—
Вот и правильно, — подбодрил он её. — Ты права — мы со всем справимся. Оклемаюсь
— и заживём, как раньше.
Эмили
улыбнулась и скрылась за дверью своей комнаты.
—
Тадеуш Андерсон! Ты кобель и неблагодарная свинья! — раздался истеричный
женский крик.
Алекс
поморщился от высоты децибелов, которые издавала его мать.
Он
вышагивал по дорогому ковровому покрытию, направляясь в кабинет отца, откуда,
собственно, и летели звуки ссоры.
—
Ты забываешься, Лаура! Не смей разговаривать со мной в таком тоне! — раздался
грозный рык Андерсона-старшего. — Твоя жизнь похожа на долбанную сказку только
благодаря мне! Поэтому закрой свой рот и оставь меня в покое!
—
На сказку? Благодаря тебе? — голос матери был полон сарказма. — Моя жизнь — это
дешёвая трагикомедия, в которой ты делаешь из меня посмешище на весь город!
—
Ну, с «дешевая» ты, конечно, погорячилась, — раздраженно бросил отец. — Твоё
содержание ежемесячно обходится мне в сумму, на которую можно накормить всех
голодающих детей Африки!
—
Крохобор!
—
Стерва!
Алекс
распахнул массивные двери и вошёл в кабинет: