2
В землянке её встретили девчонки.
- Ну что, Машка, уделал тебя Тимофеич? Не подошли ему твои
изобретения?
- Говорит – чтобы мои изобретения сделать, надо сначала войну
закончить, - пожаловалась Мария.
- Правильно говорит! Эта война проклятущая во как уже надоела! И
когда она только кончится?!
- В мае 45-го, - ответила Мария.
- Ой, долго-то как! Слушай, а ты откуда знаешь?
- Знаю! – загадочно улыбнулась Мария. – Наши возьмут Берлин, и
над рейхстагом будет наш красный флаг.
- Точно! Так и будет! А потом будет большой парад на Красной
площади, и принимать его будет сам Сталин.
Мария улыбнулась – ну кто же не знает про Парад Победы 24 июня
1945 года! Но тут же спохватилась – до него ещё почти два года. И
не все до него доживут. А ведь это касается и её – ТАМ, в 1968-м,
так горячо уверяли, что вытащат отсюда в любом случае, что она
подсознательно считала – здесь с ней ничего не случится. Здесь
ненастоящая жизнь, а так – историческая реконструкция. И даже её
ранение – составная часть игры, хотя, конечно же, было больно, и
даже шрам остался. Но сейчас до неё окончательно дошло - она теперь
житель этого времени, ей придётся в этом времени жить и умереть.
Причём умереть, возможно, в первом же бою.
Голова закружилась, ноги стали ватными, сдавило грудь. Она
тяжело осела на нары. Галка, её заместитель и соседка по нарам,
забеспокоилась:
- Машка, что с тобой? Ты совсем белая стала. Плохо, да? Что,
рана болит? А может, ты на улицу хочешь, на свежий воздух?
- Нет, Галя, всё в порядке, - через силу улыбнулась Мария. –
Просто ещё не выздоровела после ранения. Полежу – и всё
пройдёт.
- Ты если чего – зови, - взволнованно сказала Галка, укрывая её
шинелью.
Мария уставилась в потолок землянки, с которого время от времени
сыпались песчинки. Всё-таки хорошие девчонки в её расчёте, хоть и
из глубинки. Под шинелью тепло, и вскоре она задремала. Сколько ей
будет в 1968 году? А сейчас ей сколько? Она вспомнила, как смотрела
документы убитой лётчицы – 1923 года рождения. Значит, сейчас ей 20
лет, а в 1968 году будет 45. В принципе, ещё нестарая тётка.
И вдруг она увидела, как откинулась плащ-палатка, и в землянку
вошла девушка. Но не из её расчёта, а какая-то незнакомая, и
почему-то в лётном шлеме и очках. Девушка подошла ближе и сняла
очки. Это же убитая лётчица! Как она здесь оказалась, ведь Мария её
похоронила?