Тихое попискивание морзянки и шепотки эфира лишь усиливали это ощущение.
– Отдел, ответьте командному пункту, – резкий голос из динамика переговорного устройства заставил дежурного вздрогнуть. Негромко выругавшись, он нажал тангенту на гарнитуре и ответил:
– Капитан Рыбников. Слушаю.
– У тебя там все в порядке, Степан?
Дежурный узнал хриплый голос полковника Пригожева, немного напрягся.
– Так точно, товарищ полковник.
– Не спишь?
– Никак нет. Не положено.
– Чем занимаешься?
– Было распоряжение перейти на прессу. Поэтому сегодня слежу за Синьхуа.
Капитан Рыбников кинул взгляд на телетайп, заваленный свитками распечаток – их надо было передать на приемный центр, но посыльный почему-то задерживался.
– Сам читаешь, что пишут? – спросил полковник.
– Посматриваю, – осторожно ответил Степан.
– И что думаешь?
Степан думал, что дело плохо. Но озвучивать свое мнение он не стал.
– Думаю, от нас сейчас мало что зависит.
– А вот тут ты не прав, Рыбников, – недовольно сказал полковник.
Степан пожал плечами. Ему казался странным этот разговор. Они с полковником практически никогда не общались. Да и не приветствовалось подобное балабольство во время дежурства, особенно если объявлена повышенная степень боевой готовности. С чего же вдруг суровый Пригожев разговорился?
– Только от нас все и зависит, капитан, – сказал полковник. – И от тебя тоже. Кажется, то, что произошло, не случайность. Это агрессия, обдуманный акт…
Степан молча слушал, медленно вращая ручку настройки частоты, глядя, как на шкале радиоприемника меняются светящиеся цифры. На душе было очень тревожно – со всего мира шли пугающие новости, а тут еще полковник масла в огонь подливает…
– У нас большие проблемы, капитан, – сказал вдруг Пригожев. – Ты же сегодня с обеда дежуришь?
– Да. Волков попросил заменить его, сказал, что плохо себя чувствует.
– У нас проблемы, – помолчав, повторил полковник. – Я себя тоже плохо чувствую, капитан. А на приемном центре шесть теток слегли…
«Тетками» Пригожев называли контрактниц – в основном жен офицеров, устроившихся на службу в бригаду, так как с работой в гарнизоне всегда был напряг.
– Заболели? – спросил капитан.
– Нет, Рыбников. Зажмурились. Об этом мне доложил Калюжный пятнадцать минут тому назад. Что сейчас там происходит, я не знаю. Связи с приемным центром нет. И штаб не отвечает. Понимаешь?