– Да хоть до шести! – усмехнулся я. –
Кстати, у меня же аутогенизм есть. Это оказалась очень полезная
способность. Она столько раз выручала…
Я не успел договорить. В комнату
вошел гвардеец и какая-то симпатичная девушка в темном платье с
глубоким вырезом. Арни к ней бросился, и они обнялись. Я не сразу
понял, что это и есть его мать – мастер Тиона Нэш или Дееш, как она
себя именовала по клейму. Я-то ее видел совершенно в другом
образе.
Вид Тионы подсказал еще одну важную
особенность при ношении маски. Люди с дефектами могли на время
избавиться от ущербности и становиться полноценными.
– Это вы?! – скорее удивился я, чем
спросил и поднялся с кресла.
Девушка сняла маску. Сверкающая волна
пронеслась по ней и сменила образ, представив настоящую пожилую
Тиону, сидящую на полу с обрубками вместо ног и растрепанными
длинными волосами.
От представшего вида женщины я
буквально остолбенел. На женщине был все тот же наряд оборванки. А
сама она выглядела еще хуже, чем я видел ее в последний раз. Теперь
она была почему-то грязной, измученной и вероятно от этого казалось
безумно несчастной. Даже подобие радостной улыбки от встречи с
сыном особо не меняло общую картину. Вдобавок на запястьях имелись
свежие, видимо, только что наспех залеченные раны от кандалов, а на
шее магический ошейник пленницы.
У меня и в мыслях не было, что мама
могла таким образом обойтись с мастерами. Все это время я был
уверен, что они живут где-нибудь в приличных апартаментах и с ними
хорошо обращаются.
А еще я поймал взгляд Арни. Он не
ожидал увидеть маму в таком виде и теперь смотрел на меня с
невероятным возмущением и разочарованием. Он ведь все это время
верил в то, что я ему говорил. Что они с мамой и остальными
мастерами смогут жить у нас свободными. А на деле получилось хуже,
чем было в Лиане. Мастера получили тюрьму, ошейники и кандалы.
– Они отказывались работать. Даже
хотели наложить на себя руки. Мы были вынуждены посадить всех на
цепи. Но я распорядилась никого не бить. Не бить до твоего
возвращения… – поймав мою реакцию попыталась оправдаться мама.
– Ты что наделала?..
Начав, я почувствовал, как мой голос
дрогнул. Меня охватило настолько невероятное возмущение, что
впервые в жизни хотелось накричать на маму хоть и понимал, что так
нельзя. Мы были не одни. Тут находилось слишком много посторонних.
И все равно не сдержался: