– Интересно, какие суки продали им «армалайты»… – заметил он. Негр тоже превосходно говорил по-французски.
Терье хотел что-то ответить, но вдруг правая нога резко согнулась, и он оказался на полу. Потряс головой. Бедро болело, из него хлестала кровь.
– Давящую повязку, – выговорил он с трудом.
Позже, совершенно оглушенный и горящий в лихорадке, Терье лежал в кровати в гостинице. Ставни закрыты, окно за ними – распахнуто. Слышно, как далеко, километров за десять, стреляла артиллерия. Негр Стэнли сидел в изголовье кровати с бутылкой водки и лимонами и, улыбаясь, смотрел на Мартена. Кожа у Стэнли до того черная, что если он не улыбался, в темноте его почти не видно. Между артиллерийскими залпами доносились жуткие стоны откуда-то из отеля. Похоже, пытали пленного. Но если прислушаться, становилось ясно, что это итальянская журналистка трахалась с мужиком.
– Для вас эта война кончена, – заметил Стэнли. – С таким бедром вы меньше месяца не проваляетесь. Есть планы на дальнейшее?
– Нет.
– У меня к вам предложение, – сказал Стэнли. – Ваша реакция сегодня утром была выше всяких похвал.
– Что? – спросил ничего не понимающий Терье.
– Все залегли, – ответил Стэнли.
– А, да, – буркнул Терье. – Да.
– У меня предложение, – повторил Стэнли.
Так Мартена Терье взяли на работу.
8
Анна Фре, в замужестве Шрадер, отрицательно мотнула головой, когда Терье протянул ей блюдо с фруктами. Она встала из-за стола, отошла, рухнула в кресло в углу комнаты, затягиваясь сигаретой «Кент» и глядя в пустоту. Терье взял апельсин, стал безупречно снимать с него шкурку с помощью ножа и вилки. Феликс Шрадер смотрел на него пристально и добродушно.
– А ты вообще чем занимался?
– Работа с персоналом, – ответил Терье. – Большая контора.
– Поездил по миру?
Терье на секунду поднял глаза от апельсина и встретил добродушный взгляд Феликса
– Немного.
Феликс встал, прошел сквозь открытые стеклянные двери и стал что-то нашаривать в полутьме смежного кабинета. Все стены вокруг него были закрыты книжными переплетами. Он задвинул ящик, вернулся в освещенный салон с обувной коробкой. Анна коротко и быстро дернула головой, чуть поджала губы. Феликс открыл картонку, опрокинул ее содержимое на скатерть. Рассыпались почтовые открытки – штук двенадцать-пятнадцать. Они были отправлены из разных городов: из Найроби, Женевы, Лос-Анджелеса, Коломбо, Киото, Берлина, Триполи, Манауса и других мест. Текста не было – только имя мадемуазель Анны Фре и ее прежний адрес.